- Я бы хотела домой, - тихо сказала Ольга, а ее товарка всплеснула руками:
- Вот заладила! Сколько уж здесь живешь, а все в море глядишь. Не больше там твоего дома, здесь он теперь. Вернется Агнар, снова станешь ему жилы тянуть?
- А он вернется? – Ольга подняла глаза, которые нежданно для нее самой заблестели от слез.
- Вернется. – Взгляд Халлы чуть смягчился. – А ежели нет, сыщем тебе другого мужа, одна не останешься.
- Что?? – подскочила Ольга. – Какого еще другого? Не нужен мне никто другой!
Халла только усмехнулась, видя возмущение девушки, и та внезапно поняла, что выдала себя со всеми потрохами. Женщина нарочно дразнила ее, а Ольга выпалила то, что никому не желала говорить.
Покраснев от досады и смущения, Ольга снова уткнулась в шитье. Она думала над услышанным и неожиданно поняла, что сын Халлы, о котором та рассказывала ей в первую их встречу, все еще не возвратился.
- Ты говоришь, Агнар вернется, - проговорила она. – Но где же тогда твой сын? Он уплыл давно.
Халла побледнела. Она молчала и пыталась шить, но потом отложила рукоделие. Глядя застывшим взором на огонь, потрескивающий в очаге, северянка произнесла:
- Не вернется уж Эспен. Море приняло его в свои объятия… Или же воительница унесла с поля боя на небеса, к предкам. Не одна зима прошла с той поры, как я видела его лицо. - Губы Халлы скривились. – У него были глаза Гуннара. Голубые, точно небо. Глядишь в них и как с обрыва летишь…
Голос женщины сорвался, и она умолкла. Дрожащими руками Ольга отложила свое шитье, потянулась к Халле и обняла ее. Та попыталась отстраниться, но потом все же приняла объятие. Ольга понимала, что ее саму увезли из дома, и что, возможно, ее мать тоже льет по ней слезы, но не могла остаться равнодушной к горю Халлы. Они почти жили вместе и невольно сблизились. Границы «свой-чужой» и «друг-враг» стирались для Ольги все сильнее. Она знала, что полюбила эту суровую и резкую, но добрую и отзывчивую женщину, которая опекала и учила ее, точно Ольга была ей дочерью.
Спустя некоторое время Халла успокоилась. Она отерла слезы с щек и грустно улыбнулась Ольге:
- Все бывает с нашими воинами. Опасным делом они заняты, Олли, но иного выхода нет – у нас слишком мало земель, чтобы мы могли прокормиться сами. Еду приходится докупать, а на что же ее брать, коли нет ничего? Вот и ходят в море мужья да сыновья… Горько нам, когда они не возвращаются, но что же сделать? Другой жизни нет.
Ольга молчала, думая над словами Халлы. Ей никогда не приходило в голову, что край северян настолько суров, что выжить только лишь своими силами здесь просто невозможно. Конечно, это не оправдание грабежам и убийствам, но северян, по крайней мере, можно понять. На что способен человек, у которого нет иного выхода? На все, и даже более.
- А Агнар твой вернется, - уже бодрее сказала Халла. – Он – смелый и сильный воин. И тебя никогда не покинет по своей воле.
Ольга подняла зеленые глаза, в которых отражалась борьба между радостью от последней фразы, сказанной северянкой, и нежеланием это принимать. Она ничего не ответила, и обе женщины вернулись к шитью. Но каждая из них по-своему ждала возвращения Агнара, сына и мужа, пусть для обеих он был лишь названным.
***
Каким бы неприветливым и холодным ни казался северный край, он был прекрасен на свой лад. Горные вершины, выбеленные снегом, вздымались до самого неба. Покрытые туманом поля укрылись яркой зеленой травой; густые и сумрачные, но тихие леса, могли стать прибежищем для усталого путника. Высокие скалистые берега омывала холодная чистая вода, и казалось, что вечно будут стоять эти кручи, словно предупреждая непрошенных гостей, что так просто не взять этих мест. И людей, обитавших в них. Закаленных холодом, твердых, как скалы.
Но ничто не длится вечно. Опасности, что пришла в северный край, никогда прежде не ведали его жители. И оттого тревоги и печали теснили им грудь, а страх непривычным змеем заползал в их души…
… Не вечно было и путешествие Агнара. Окончилось плавание, и вот уже родные берега показались в тумане. Скованные поздними холодами, они предвещали лишения и трудности. А еще обещали встречи с теми, кого воины оставили дома, и кто ждал их, как никого другого.
Надеялся на это и Агнар. Еще едва был виден берег, а он уже силился разглядеть у причала Олли. Пришла ли она встречать его…
Корабли обычно замечали загодя – залив вился вдоль высоких берегов, с которых суда замечали еще на подходе. А потому и Олли должна была узнать, что муж ее возвращается. Но Агнар не знал, примет ли она его. Не знал и того, как поступит сам. Крепко обидела его Олли. Хоть и готов был воин простить ей все, но уязвленная гордость желала, чтобы названная жена признала свои ошибки.