— Хватит! — возмутилась Лили.
Северус кивнув, продолжил:
— Зелье преображения готовится в два этапа. Это двухступенчатая система. Соответственно, нужны и две разные основы, которые в финальной стадии соединяются особым образом. Основа первой — кровь алхимика. Там много ещё чего интересного соединялось: кровь девственниц, слюни висельника, плоть младенцев, яд василиска. Если бы не Люциус мне бы и половины всех этих ингредиентов не получить. Вот и всё. Не так глобально, как тебе мерещилось, но всё равно довольно неприятно.
Северус вскинул на Лили чёрные, без блеска, глаза:
— Ты простишь меня? — спросил он, медленно очерчивая пальцем контур своих губ.
— За пытки или за зелья? — уточнила она.
— За то и за другое.
— Разве тебе нужно моё прощение?
— Конечно.
— За пытки со временем прощу, когда воспоминания станут не такими острыми. За зелье? — Лили пожала плечами. — За зелье, конечно же, тоже. Но как быть с тем, для чего ты варил его, Сев? Прощение дают в ответ на раскаяние, а ты разве раскаиваешься? Нет, тебе по-прежнему интересны твои чудовищные ингредиенты и кровавые ритуалы. Ты успешно его приготовил?
Северус кивнул.
— Отдал Темному Лорду?
Снова короткий кивок.
— И он принял его?
Северу кивнул снова.
— Думаю, ваш господин оценил его по достоинству. Наградив тебя заранее уговоренным способом, и ты попал туда, куда так желал попасть. — Лили отвернулась, прикрывая глаза рукой, точно от яркого света. — Ради чего ты поломал нашу жизнь? — спросила она, не глядя на Северуса. — О чем думал? Неужели волшебные зелья и Темная Магия для тебя дороже, чем я? Или ты считаешь, я смогу смириться с кровавыми ритуалами и бесконечными оргиями, принятыми в вашем кругу? Даже если бы не было этой жуткой сцены в Блэквуде, заставившей меня пережить всё это воочию, неужели ты допускаешь мысль, что я буду сквозь пальцы смотреть на человеческие жертвоприношения? Неужели хоть на миг мог подумать, будто твои чистокровные друзья примут грязнокровку в свой круг? Тебе показали, каким именно способом это возможно.
Поглядев в черные глаза, заполненные болью и безнадёжностью, Лили потянулась к нему первой.
Северус подался вперёд и их губы встретились.
Они не целовались с тех пор, как вышли из детского возраста, если, конечно, те невинные прикосновения можно было назвать поцелуями. В годы детства всё было иначе. Теперь узкие губы с опущенными уголками вдруг показались Лили необыкновенно мягкими и чуткими. Тяжесть мужского тела была ощутимой, но не подавляющей, а приятной.
На какое-то время, соприкоснувшись губами, молодые люди замерли, купаясь в незнакомых ощущениях, словно в солнечном свете. Дыхание трепетало между ними, и сердце Лили порхало, словно бабочка. Легкая щекотка поцелуя растекалась волной приятных мурашек по телу.
Это длилось недолго. Всего каких-то несколько мучительно-сладких секунд. Потом Северус, к разочарованию Лили, отодвинулся.
Они пристально глядели друг другу в глаза, пока, уцепившись за мантию, Лили не притянула Северуса к себе и не зашептала, глядя в его широко распахнутые глаза:
— Не оставляй меня! Ещё не поздно всё исправить. Я уверена, наших совместных усилий хватит на то, чтобы освободить тебя от поспешно данных обетов и непродуманно взятых обязательств. Подумай сам, Сев, ты ведь не нужен Тёмному Лорду. Ты для него всего лишь единица в безликом списке масок. Средство. Почти ничто…
— Хватит! Как ты не понимаешь, Лили? Я… я не могу уйти, даже если бы и захотел.
— Давай расскажем обо всем Дамблдору! Он сможет помочь.
Северус раздражённо тряхнул головой:
— Что может сделать этот впавший в детство маразматик, помешенный на сладостях? Ему ли тягаться с Темным Лордом и его последователями?
— Говорят, Тёмный Лорд боится его, — возразила Лили.
— Боится — громко сказано. Он всего лишь отдаёт старикану дань уважения, ведь когда-то тот был его учителем, и Лорд вроде как даже обязан ему чем-то.
— Пойдём в Министерство, попросим защиты у авроров! — не сдавалась Лили.
— Ты всерьёз считаешь меня способным сдать своих друзей мракоборцам, чтобы их бросили в глотку дементорам? Нет, Лили. Нет! И не будем говорить об этом больше, прошу тебя.
Они смотрели друга на друга, и Лили чувствовала, что теряет Сева. Что он уходит, отдаляется и она ничего не может с этим поделать.
Зелье преображения меняло не только кровь того, кто его принял. Оно воздействовало так же на судьбу своих создателей.
Влияло на всех, связанных с алхимиками, прикоснувшихся к запретным вратам.
В семнадцать лет мало у кого хватает мудрости понять — запреты проистекают не из вредности предыдущих поколений, а из-за разрушительной силы того, что положено под запрет.
В семнадцать лет мы склонны переоценивать собственные силы и недооценивать силу своих противников, а также последствия опрометчиво принятых нами решений.
Порой целой нашей жизни потом не хватает, чтобы исправить сделанные ошибки.
Глава 9
Разговоры и письма
Кошмары бывают жутко навязчивыми. Стоит им проторить дорожку в ваши сны, и избавиться от них почти невозможно.
Лили боялась, что сцена из Блэквуда станет возвращаться к ней вновь и вновь, до конца её дней. Но в эту ночь она спала спокойно. Зелье, которое почти силой влил в неё Северус, избавило от нежелательных сновидений.
Проснулась Лили от явственного ощущения, что на неё кто-то смотрит. У кровати, склонив голову набок, стоял Люцуис Малфой, и сверлили Лили серыми холодными глазами.
— Тихо, Эванс, — зажав рот испуганной девушке, предупредил он. — Я зашёл перекинуться парочкой слов. Не стоит поднимать шум.
Убедившись, что кричать Лили не собирается, Люциус, отступив, сел в кресло.
— У меня нет времени на длинные дискуссии. Ты сейчас внимательно выслушаешь всё, что я сочту нужным тебе сказать, и в точности выполнишь мои указания. Ясно? Можешь, конечно, рыпнуться, но если тебе дорога твоя жизнь, грязнокровка, твоя и твоих родных, ты этого не сделаешь. Учти, если потребуется, я, глазом не моргнув, порежу на узкие ленточки вас всех: тебя, твою сестрёнку с лошадиным лицом, твоих папочку и мамочку.
— Не смей говорить о них, ты!.. — задохнулась от бессильной ярости испуганная Лили.
— Силенцио! — небрежно взмахнул палочкой Малфой. — Я не стану колебаться, Эванс, потому что, если в этой истории что-то пойдёт не так, меня самого могут порезать на мелкие кусочки. Если бы ты только знала свое место, ни у кого бы из нас сейчас не было таких проблем.
Взгляд Малфоя сделался пронзительным и острым:
— Ты ведь понимаешь, что именно должно было с тобой произойти, рыжеволосая дурочка? Стоит ли упоминать о том, что намеченные в жертву магглы долго не живут? Судьба не станет делать подарки дважды, учти это, Эванс. Хочешь жить? Молчи! Ни подружке, ни любимому плюшевому мишке, ни строчкой в дневнике, ни даже текущей воде не поверяй того, чему стала свидетелем. Помни, твоё молчание залог твоей жизни. А также жизни твоих родителей, твоей сестры, а ещё Северуса, Нарциссы и даже — моей. Тебе все понятно?
Лили медленно кивнула.
— Рассчитываю на твоё благоразумие. Фините инкантатум!
— Подождите!
Блондин, уже собравшийся уходить, нахмурился.
— Нарцисса? — скороговоркой вопросила Лили. — С ней все в порядке?
— Она жива и здорова, — растягивая слова, словно жвачку, ухмыльнулся Люциус. — Смею надеяться, моя будущая жена найдёт в себе силы осознать — общение с магглорожденными недостойно чистокровной ведьмы.