Лили стояла, обхватив себя руками, тревожно глядя мальчишкам вслед.
Сориться с Блэками всегда к беде. Да и с Джеймсом стоит держать ухо востро. Он мстительный и изобретательный, — тот ещё супчик! Круциатить её, в отличие от прочих чистокровных, конечно же, не будет. Но на спокойное житьё вряд ли можно рассчитывать.
Мэри и Алиса удалилась вслед за Мародерами, даже не взглянув на Лили, чем недвумысленно дали понять своё отношение к ситуации.
А что она, по их мнению, интересно, должна была сделать?
Лили медленно повернулась к Северусу.
Он стоял, скрестив руки на груди, зловеще сузив глаза. Ни одного белого пятна, — оскорбляющая, вызывающая, почти порочная строгость.
— Кто просил тебя вмешиваться? — своим низком, хриплым голосом тихо спросил он.
— Но…
— Без всяких «но». Кто просил?
— Я только хотела…
— Не оправдывайся, Лили, — покачал головой Северус. — Невинные в оправданиях не нуждаются. Зачем ты полезла? Считаешь, что сам бы я не справился?
«В прошлый раз — не справился», — хотелось ей крикнуть. Но разве такое скажешь в глаза?
— Северус, что плохого в том, чтобы принять помощь людей, которые тебя любят? Ты не обязан со всем справляться сам.
Какое-то время Северус пристально смотрел на неё, а потом неожиданно тихо рассмеялся.
Лили с некоторым изумлением глянула на друга. Смеялся он редко. Она практически не могла припомнить подобных случаев.
— Я думаю, во всем есть свои плюсы.
— Да? — подозрительно отозвалась Лили.
— Плюс в том, что, не смотря на все последние события, в Хогвартс мы все-таки, как всегда, приедем вместе.
Лили присоединилась к его смеху:
— Если только ты рискнёшь составить компанию самой непопулярной гриффиндорке в этом сезоне!
— Ну, в конце концов, меня, в отличие от некоторых, тоже не назовешь самой популярной личностью в Ховартсе.
— Получается, — лукаво усмехнулась Лили, — мы, по-прежнему, пара?
— Как всегда.
Лили шагнула вперёд, вкладывая свои тоненькие пальчики в руку Северуса:
— Идём? Хогвартс ждёт нас.
Глава 12
Воспоминание Снейпа
Дилижансов, направляющихся в сторону Хогвартса, было не меньше сотни, но к моменту, когда Лили и Северус дошли до экипажей, их почти не осталось.
Отворив дверцу, Северус галантно пропустил спутницу вперёд. Лили, рыбкой нырнув внутрь, расположилась на сиденьях. Дверца захлопнулась за молодыми людьми, и экипаж рванулся вперёд, подпрыгивая и раскачиваясь на ходу.
Мимо окон побежали привычные, тёмные ряды аллей.
Лили старательно смотрела в окно, но даже и не глядя на Северуса, она продолжала чувствовать его взгляд.
— Розье сегодня излишне горячо интересовался моим здоровьем, — вздохнула она. — Потом ещё Блэк со своими умными замечаниями. Если так пойдёт дальше, события в Блэквуд-хилле ни для кого не останутся секретом. И это случится не по моей вине.
Северус кивнул:
— У этих блистательных чистокровных мальчиков и девочек, при всех их многочисленных достоинствах есть существенный недостаток — их мозг практически недееспособен. Скорее всего, это результат инбридинга, — пожал плечами он. — Я поговорю с Розье. Он тебя больше не побеспокоит, не волнуйся.
— Я не волнуюсь, — заверила его Лили, — за себя. Но твои слизеринцы без всякого повода сегодня набросились на Люпина, вызвали его на магический поединок. Ведут себя просто ужасно.
— Ты преувеличиваешь.
— Не преувеличиваю! Весь ваш тайный круг — компания отморозков и психопатов. Дуэли в наше время? Полный архаизм! Я уже не говорю о том, что Люпин…
— Да ничего не сделается с твоим Люпином, — отрезал Северус. — Он один будет посильнее всей компании «психопатов и отморозков», как ты любезно изволила охарактеризовать моих друзей.
— Твоих друзей? — передёрнулась Лили от отвращения. — Хороши друзья!
— Уж какие есть. И не хуже твоих, кстати. Ещё, так, к сведению, драгоценный Люпин, гордость Гриффиндора, староста Хогвартса, и прочее, и прочее, и прочее, — оборотень.
— С ума сошёл?! — ужаснулась Лили. — Что ты несёшь? Да с чего ты взял эту ересь?
— Ересь? — скривились губы Северуса в недоброй усмешке. — Давай, вспомни-ка признаки оборотня?
— Даже и трудиться не стану. Никакой Ремус не оборотень. Он не может им быть. Потому, что если бы он им был, Дамблдор, конечно же, знал бы об этом, и Люпина давно исключили бы из школы. Подумай сам, Сев, у кого получится ежемесячно превращаться в зверя незаметно для других?
— Ни у кого. — Сахарный голос Северуса был насквозь пропитан ядом. — Директор осведомлен о «пушистой проблемке», как легкомысленно характеризует состояние своего друга Поттер. Дамблдор в курсе, да только он давно впал в состояние лирически-клинического маразма, вот и покрывает эту тварь. У мудрого Дамблдора есть недлинный список любимчиков с длинным перечнем привилегий. Имя Ремуса там в первых строках, и под директорским покровительством ему живется легко и спокойно.
— Нет! — затрясла головой Лили. — Нет! Будь Люпин оборотнем, мы бы знали.
— А я и знаю.
— Догадки — ещё не знания, как гипотеза — не доказательство.
— А как насчёт личного свидетельства, Лили? Я видел превращения Ремуса собственными глазами.
«Не может быть! Дамблдор не стал бы. Он не посмел бы! Да и Ремус? Я же знаю его с детства. Из Мародеров он самый порядочный, самый рассудительный, самый лучший», — несся в голове стремительный поток мыслей.
А память тем временем услужливо подбрасывала картины: ежемесячные недомогания их друга, его сверхчеловеческая сила, порой необоснованные вспышки пугающей ярости, пробивающие броню тщательно сохраняемого спокойствия.
— Думаешь, я стал бы оговаривать человека, пусть даже лично мне неприятного?
«Ещё как стал бы!» — хотелось выкрикнуть Лили ему в лицо.
— Я уж скорее оговорил бы Блэка, — продолжил Северус. — Люпин из всей их ненавистной четверки мне наименее неприятен.
Плечи Лили поникли, она уныло опустила голову:
— Давно ты об этом знаешь?
— С прошлой весны.
— А Мародеры? Они в курсе, с каким чудовищем дружат?
— Несомненно.
Где-то глубоко в душе Лили вспыхнула искорка обиды. Прелестно! Все знают, а ей — ни слова!
— Почему ты не рассказал мне об этом раньше?
— Зачем?
— Затем. Зачем-то теперь ведь рассказываешь?! Мне кажется, или ты действительно взял нехорошую привычку заводить себе злые секреты? Я никогда ничего от тебя не скрывала, я рассказываю тебе обо всём, важном или неважном. А ты? Сплошь какие-то тайны, недомолвки, увёртки! Знаешь, близкие люди так друг с другом не поступают. Если ты продолжишь в том же духе, эти твои Мерлиновы тайны рано или поздно встанут между нами, как бетонная стена. И тогда у каждого из нас появится своя жизнь, по разные её стороны, потому что сделать что-то вместе через стену уже невозможно! — Лили перевела дух, сбавляя обороты. — Почему ты таишься от меня, Сев? — спросила она уже мягче. — Ты мне не доверяешь?
— Почему же? Доверяю, — мрачно ответил Снейп. — Только боюсь, что когда ты узнаешь мои тайны, ты перестанешь мне доверять.
— По мне, чем скрывать нечто дурное, трясясь от страха перед тем, что правда когда-нибудь всплывет и опозорит тебя, проще во всём признаться самому, вытерпеть наказание, получить прощение и жить дальше с высоко поднятой головой.
— Ага! — ухмыльнулся Северус. — Как же, как же! Почти христианская доктрина об искуплении грехов.
— Не над чем тут смеяться! — возмутилась девушка. — Впрочем, смейся! Смейся, если хочешь! Но если правильные наши поступки лежат сами по себе, и никому нет до них дела, то неправедные как раз вызывают интерес общественности. Их так и норовят вынюхать и придать гласности в самый неподходящий момент.
— Человек — скотина, — резюмировал Снейп.
— Нет! — снова возразила Лили. — Просто он должен уметь нести ответственность за свои поступки. И раз уж у него хватает наглости совершить низость или даже преступление, то он обязан найди в себе силы смотреть на их последствия и платить по счетам.