– Ух и страху я натерпелась, Илья, – размазывая по щекам грязь, усмехнулась Златыгорка, когда они уже ехали по самому краю моря и кони омывали в соленой воде свои копыта. – Чего в жизни только не повидала, но такого! Бывало, и раньше трясло горы. Привычное это все, но чтобы вот так. Нет больше нашего Святогора! И куда он провалился теперь?
– Святые горы его породили, – тихо сказал Илья, – они же его и приняли. Вон, смотри, речушка какая-то струится. Поехали, смоешь с себя пыль и грязь. Негоже так принцессе возвращаться к своему племени.
Златыгорка попыталась улыбнуться, поймав на себе взгляд Ильи. Жуткий страх, одолевший ее, проходил быстро. Рядом с Ильей было надежно. Девушка не знала, как бы он мог ей помочь, если бы земля разверзлась прямо под их ногами. Но когда Илья был рядом, думалось, что такого просто не может случиться. Ведь, когда он спас Златыгорку от половцев, ей тоже все казалось безнадежным. Ан нет, появился Илья, и все стало хорошо.
Девушка снова поймала на себе взгляд Ильи. Раньше он на нее так не смотрел, а теперь смотрит совсем по-другому. И голос звучит не так, ласковее, что ли. Они подъехали к большому ручью, бившему из скалы, но вода в нем была грязная и мутная. Илья развел руками и тронул Бурку, направляя дальше вдоль берега. Конь потряс лохматой гривой, и вокруг поднялась туча пыли.
– Ничего, Бурка, – проговорил Илья, потрепав коня по холке. – Вот приедем, я тебя в студеной реке искупаю, расчешу твою гриву. Отдохнем, да и в путь тронемся. Дорога нам с тобой предстоит дальняя.
День клонился к закату. Вычищенный Бурка пофыркивал в стойле и тряс своей косматой гривой. Илья сидел на пороге дома и смотрел на небо. Последний ужин в доме царицы Самсун и ее дочери. Повелительница амазонок совсем плоха и не встает с постели уже несколько дней.
С моря потянуло холодом. Илья повел могучими плечами, вставать не хотелось. Он думал о том, как двинется снова к Киеву, как предстанет перед князем Владимиром и скажет, что не по душе ему вражда, что растет между князьями, не по душе ему соперничество. Князь Владимир должен объединить Русь, как это сделал некогда его предок Владимир Красное Солнышко. Он принес на русскую землю истинную веру в единого бога, он объединил земли своих предков. И так тому и быть в будущем. И он, Илья из Муромских земель, хочет этому делу великому и правому служить.
Тихие шаги послышались за спиной, на плечи Ильи мягко опустилось шерстяное одеяло. Он обернулся, увидел Златыгорку и улыбнулся.
– Вот сижу, – сказал он, – прощаюсь с вашими горами, воздухом вашим, в память свою хочу все это вобрать и сохранить. Увидимся ли когда теперь?
– А как соскучишься на своей княжьей службе, так и приедешь, – тихо засмеялась девушка.
– Нам не дано знать, как все сложится, какие пути-дорожки нам намечены, – ответил Илья, положив широкую ладонь на маленькую, но такую сильную руку Златыгорки.
– Да, ты только сердцем дорожку себе выбирай, Илья. Сердце оно надежнее путеводной звезды.
– Поедем со мной, – вдруг жарко заговорил Илья. – Оставь царство свое, ведь есть у вас кому царствовать, если тебе не судьба. Решайся! Будешь моей…
Девушка зажала Илье рот своей ладонью, не дав договорить. Сердце богатыря забилось от этого прикосновения гулко и горячо. Что-то новое, доселе неведомое шевельнулось в нем. Только теперь он понял, что это новое росло, крепло уже не один день. Росло и мучило его, потому что заставляло разрываться на части, спорить с собой. И вот сейчас это новое прорвалось наружу, как молодой листок прорывает липкую почку и вырывается навстречу горячему солнцу, душистой весне, звону ручьев и пению птиц.
Повинуясь рукам девушки, которые вдруг потянули его в дом, он пошел, не видя ничего вокруг. Он только чувствовал. И огромное волнение, и безумную нежность к Златыгорке, и бесконечную грусть. Чуть скрипнули половицы, распахнулась дверь, и приняла его в свои объятия темнота, наполненная таинственными запахами. А Златыгорка все тянула его и тянула. Вот горячие ладони сжали щеки Ильи. Губы ее оказались очень мягкими и душистыми.
Илья обнял девушку, прижал к себе и на миг отдался страстному желанию не отпускать ее вот так всю оставшуюся жизнь. С плеч соскользнуло платье, ладони обожгли нежные, чуть дрожащие девичьи плечи.
– Иди ко мне, – прошептала девушка, опускаясь на постель.
Проснулся Илья от ощущения беспокойства. Открыл глаза и не увидел ничего, кроме тесноты ночи. Только почувствовал, что близок рассвет, услышал тихое далекое ржание Бурки в загоне. И вдруг понял причину своего беспокойства. Рядом с ним не было Златыгорки.