Инквизиторы — народ опасный. Потому что вступить в Орден может любой. Главное, верить в Единого и быть способным причинить другому человеку боль. Именно простые фанатично верующие мужики — сильнейшее оружие инквизиции. А вовсе не рыцари и магистры, управляющие этим разношерстным сбродом.
Первые — дворяне или приравненные к ним, получившие рыцарство за заслуги перед Орденом. А вот магистром просто так не стать, нужна волшебная искра.
Говорят, раньше одаренных детей забирали у родителей, чтобы воспитать преданных Ордену последователей. Хотя довольно скоро влияние церкви стало так велико, что в этом отпала необходимость. К тому же число не состоящих в Ордене магов стремилось к нулю. Поэтому магистры воспитывались в семьях, как обычные люди. Без тяжелых детских душевных травм и религиозной озлобленности.
И все же магистры, обладающие наибольшей властью, были самыми вменяемыми из инквизиторов. Даже несмотря на избранность.
Это в какой-то степени успокаивало. Я всегда опасалась фанатиков, считала их буйнопомешанными. А знать, что страна управляется сумасшедшими, страшно.
Дома нас с Лайри ждала радостная новость. Приглашения на ежегодный праздник в особняке главного инквизитора провинции Кьеш. Магистр по традиции звал в гости всю семью городского судьи и гувернантку. Поэтому, вручив подпрыгивающей от восторга дочери конверт, господин Барит передал еще один мне.
Неделя пролетела мгновенно, и вот день долгожданного праздника наступил.
Особняк главного инквизитора провинции находился за чертой Керди. И разговоры в карете стихли сами собой, когда последние дома остались позади, открывая взгляду высокий холм и стоящий на его вершине замок.
При старом магистре мне довелось побывать там. На таком же весеннем празднике, который из-за болезненной подозрительности инквизитора казался подавляющему большинству гостей тяжкой повинностью. Огромное зловещее здание и сумрачный парк со всех сторон окружала высокая живая изгородь. Из нее, как когти, торчали зубцы ограды. В тот раз, когда за каретой закрылись тяжелые кованые ворота, показалось, что захлопнулась ловушка, что живой я из этого дома не выберусь.
Теперь же, несмотря на зловещую ограду, особняк главного инквизитора удивительным образом преобразился. Он даже издали казался веселей и изящней. Изменения чувствовались еще начиная с каретного двора. Все покрашено, обновлено. Я шла за нанимателями, держа Лайри за руку, и радовалась переменам. Патлатые кусты вдоль дорожки аккуратно подстригли, придав им форму разных животных. В саду пестрели цветы, поблескивали маленькие фонарики, звенели птичьи голоса, откуда-то доносилась музыка. Проходя по крытой галерее мимо большого пруда, боялась увидеть знакомые жуткие фрески, изображающие пытки, наказания неверующих в Единого. К счастью, новый хозяин избавился от них, как и от мерзких статуй инквизиторов, тем или иным способом убивающих врагов.
На стенах красовались картины с пейзажами или изображениями волшебных цветов. Когда целители начинали творить лечащие заклинания, то под пальцами магов возникали именно такие.
Правда, почему я в этом так была уверена, не представляла. Мне казалось, о таком знают все. Но когда объясняла значение магических цветов Лайри, ее мать, госпожа Арлина, очень удивилась и поинтересовалась, откуда у меня такие познания. Пришлось врать, что из сказок.
Это был единственный неприятный момент за вечер. Лайри вела себя идеально. Всегда скромная и тихая девочка теперь и вовсе старалась держаться недалеко от меня. Я прекрасно осознавала, что приступ послушания вызван страхом. Страхом перед инквизиторами. Она явно чувствовала себя неуютно в их присутствии. Как и я. Если ее поведение я называла робостью, то оправдать свой страх не могла, как ни старалась.
Логичного объяснения ему не находила.
Инквизиторы давно утратили карательные функции, потому что некого стало разыскивать и наказывать. Магистры лечили больных, вместе с рыцарями и простыми солдатами уничтожали нежить, искали и обезвреживали артефакты. По сути, инквизиторы сохранили лишь грозное название, сплоченность, четкую структуру Ордена и распределение обязанностей.
Магистры и рыцари, бывшие на празднике, излучали доброжелательность. Тем не менее, поддаться общему благодушию не получалось. Как и отделаться от мысли, что те жуткие картины с пытками всего лишь прикрыли новыми полотнами. Я не могла объяснить свою стойкую неприязнь к этим людям, животный ужас перед членами Ордена, ведь прошлое инквизиции лично меня не затронуло. Я старалась не попадаться на глаза, не выделяться из толпы. Благо Лайри своим примерным поведением мне в этом помогала.