Молва не врала, новый главный инквизитор провинции Кьеш оказался вполне привлекательным молодым человеком. Светлые, почти белые волосы спускались до плеч. Большая часть волнистых прядей была перехвачена на затылке черной лентой. Эта модная среди знати прическа магистру шла, подчеркивала овал лица, высокий лоб. Образ дополняли прямые брови, ровный нос, тонкие губы, с которых во время праздника не сходила вежливая улыбка. Но черные глаза не улыбались. Взгляд оставался холодным, трезвым, внимательным. Казалось, он проникал в души новых знакомых и видел все их тайны, сомнения. От этого становилось не по себе, и все же разговаривать с магом, отведя глаза, не решался никто из присутствующих.
Магистр Талир не упускал из виду никого. Стараясь сделать беседы спокойными, неторопливыми, он не приветствовал гостей у входа, предпочитал подходить к ним позже. Тем более удивительно, что и мне, обыкновенной гувернантке, досталась пара минут его внимания. Магистр подошел к судье и его жене, разговорился с ними, мы с Лайри стояли в десятке шагов от ее родителей. Я вдруг отчего-то разволновалась, сердце заколотилось тревожно и часто. Да еще девочка до боли вцепилась мне в руку. Пришлось наклониться к воспитаннице и шепотом успокаивать ее.
— Добрый день, — раздался над нами глубокий баритон магистра. — Рад приветствовать в этом доме.
— Здравствуйте, — усилив хватку, пропищала Лайри. — Спасибо.
Я выпрямилась и встретилась взглядом с магистром.
Наблюдая за ним издали, почему-то думала, что он высокий. Но наши глаза вдруг оказались почти на одном уровне. О таких пренебрежительно говорят "на самомнение выше". В этом случае самомнение было оправданным, а моему волнению нашлось объяснение. От этого человека исходила мощь, я всем естеством ощущала скрытую в инквизиторе магию. Рядом с ним, как рядом с источником, у меня перехватывало дыхание, подгибались колени, шумело в ушах, колотилось сердце, а по всему телу волнами проходила дрожь.
— Добрый день, господин магистр, — собрав остатки самообладания, ответила я.
Мой голос прозвучал неожиданно ровно, будто страха и не было. Хотя интерес, читавшийся в угольно-черных глазах мужчины, пугал так, что от волнения позабыла дышать. — Госпожа Арлина отзывалась о вас очень хорошо, уважительно сказал инквизитор. — Я восхищаюсь людьми, способными достойно воспитывать детей. Это нелегкая задача, госпожа Софи.
— Я польщена вашими словами и характеристикой госпожи Арлины. Я с радостью выполняю свою работу. Не ради них, а ради благополучия Лайри. В этом задача учителя.
Магистр улыбнулся и, обратившись к девочке, заговорил серьезно и, казалось, вполне искренне:
— Вам повезло, госпожа Лайри. Надеюсь, вы цените госпожу Софи и не доставляете ей трудностей непослушанием или ленью.
Девочка, как зачарованная, смотрела в глаза мужчине и была не в состоянии ответить что-нибудь путное.
— Она очень послушный и умный ребенок, господин магистр, — я поспешила выручить подопечную.
— Не сомневаюсь в этом, госпожа Софи, — вновь обратив на меня взгляд, ответил мужчина. — Ваша ученица не может быть другой.
Комплимента я не ожидала и смутилась. К счастью, от необходимости отвечать спас рыцарь Ордена, громко окликнувший магистра. Маг, вежливо пожелав хорошо провести время, отошел.
На большой лужайке в саду стояли длинные столы, едва не ломившиеся от всяких лакомств. Чуть в стороне расположились музыканты, игравшие незатейливую мелодию. Господин Барит увидел у столов еще двух членов городского совета, с которыми был в приятельских отношениях, и увлек за собой жену. Лайри вначале шла за родителями, все так же держась за меня. Но подходить к взрослым она не хотела. Я тоже не горела желанием с ними общаться, потому позволила девочке отвести себя к скамейке на противоположном краю лужайки. Оглянувшись по сторонам, словно желая убедиться в том, что магистр не мог ее услышать, Лайри потянула меня за руку, вынуждая наклониться.
— Я его боюсь, — призналась она. — Очень боюсь.
— Не стоит, — постаралась успокоить я. — Он ничего тебе не сделает.
— Вы не понимаете, — шепнула она, а в глазах блеснули слезы.
— Он… Он… как огонь.