Я пыталась его успокоить, но отлично понимала, что родители девушки не могли не вцепиться в такую блестящую партию для своей дочери.
Молодой маг, уникальные умения которого обеспечивали ему уважение Ордена и рост. Один из наследников древнего рода, самолично распоряжающийся большим и богатым имением. Представила, как отец неведомой девушки ведет долгие беседы о приданом и брачном договоре. На мгновение вообразила, что Эдвин увлекся предложенной невестой, но быстро погасила проснувшуюся ревность. Она казалась мне безосновательной. Я пыталась придать голосу твердость, но он все равно выдавал нарастающее волнение. Ссориться с Эдвином не хотелось, а тема была ему настолько неприятна, что он не мог сдержать дрожь. Вилка трепетала в пальцах, постукивала по тарелке.
— Дело не в этом, — процедил он, все еще не глядя в мою сторону. — Серпинар обещал, что не будет навязывать мне невесту.
Злополучная вилка полетела на стол. Эдвин сложил руки на груди и замолчал.
Воплощенное негодование. Живая статуя раздражения.
Вести разговор в таком тоне я считала глупым.
Молчали долго. Вишневый пирог оказался очень вкусным, а меня впервые за неделю не тошнило от еды. Поэтому аппетит вовсе не был наигранным. Размышляя о навязанной невесте, постепенно осознавала, что отказаться от брака с выбранной Орденом девушкой Эдвин не мог. Инквизиция неохотно, но шла на уступки, если представителей аристократических семейств уже связывали брачные договоренности. Эдвину не осталось и такой лазейки. Закон предписывал заключить договорной брак до того, как жениху исполнится двадцать пять. Эдвин был старше.
Если бы мы не собирались уехать в обозримом будущем, то сводничество Серпинара стало бы поводом для серьезного беспокойства. Но тогда я видела в неожиданной невесте только несколько занятых вечеров и пару встреч с Великим магистром. По моему мнению, это было едва ли обременительней долгого общения с инквизиторами в Ордене.
— Прости меня за несдержанность, — тихо заговорил Эдвин. Ему удалось успокоиться не только на словах. Дар сиял мягким золотистым светом.
Я только кивнула, принимая извинения.
— Ты ведь знаешь, что Орден подбирает пары и для магистров, и для рыцарей, — он озвучил общеизвестный факт.
— Конечно, — я снова кивнула и посмотрела на собеседника. Эдвин казался расстроенным, от былого раздражения не осталось и следа.
— Еще три дня назад я считал, что избавлен от вмешательства Ордена в свою жизнь. И слова Великого магистра были крайне неприятной неожиданностью. Прости, что накричал на тебя, снова покаялся он.
Я взяла его за руку, ободряюще улыбнулась и заверила, что не сержусь. Он выдохнул с явным облегчением и наклонился ко мне. Отвечая на терпкий из-за чайного послевкусия поцелуй, в который раз подумала, что Эдвин привык к капризам. Моя покладистость его удивляла, а поцелуй служил своеобразной проверкой искренности.
За первым, искупающим, последовал еще один, распаляющий желание. И еще один, помрачающий разум нежностью. Промелькнула мысль, что Эдвин использует страсть, чтобы уйти от ответа. Но в тот момент мне это было безразлично. Я так соскучилась по моему волку, что сама обрадовалась возможности отложить неприятный разговор.
Его проворные пальцы распустили боковую шнуровку платья, я возилась с мелкими пуговичками мантии, жадно припадая к его губам.
— В спальню, — сипло выдохнул он между поцелуями.
— Хорошо, — прошептала я.
Он привлек меня к себе, обнимая за талию, целуя ладонь, повел к двери. Тонкий аромат розмарина дразнил и щекотал чувства прохладой. Близость обжигала желанием. В коридоре Эдвин подхватил меня на руки, я рассмеялась, сильней прижимаясь к любимому. В его объятиях забывала обо всем, с радостью теряла себя, становясь единым целым с ним. Его дар сиял счастьем и влечением, покорял силой, необузданностью, какой-то животной дикостью.
Мы отдавались друг другу полностью, без остатка растворяясь в страсти. И знали, что не только она объединяет нас. Дышали друг другом, стирая из памяти холод былого одиночества. Вместе наслаждались отдыхом, успокаивали друг друга лаской и нежностью.
Положив ладонь на грудь любимого, чувствуя биение его сердца, я уже набралась храбрости, решилась рассказать о ребенке. Но прекрасный момент был безвозвратно утерян, потому что Эдвин заговорил раньше.
— Мне тяжело вспоминать некоторые вещи. Но если не расскажу, ты не поймешь, почему навязывание невесты так меня возмутило, — он обнимал меня, устроив руку на моем плече. Вздохнув, продолжил: — Мне тогда было без малого двадцать. На одном из приемов при дворе я познакомился с Беатой Теновер. Думаю, ты слышала эту историю. Я осторожно подтвердила. Против воли перед глазами появился образ черноволосой девушки в объятиях влюбленного Эдвина. Непрошеная мысль о том, что они были бы красивой парой, обожгла ревностью, больно ранила.