— Как? — выдохнула я, надеясь услышать идеальный рецепт.
— Тому проклятому помогла одна эльфийская целительница. Ее потом обязали преподавать в школе Ордена. Она умерла несколько лет назад, так никому и не раскрыв секрет, бесстрастно ответил Эдвин.
Внешняя сдержанность меня не обманула. Чувствовала искристость золотого дара, его нарастающее волнение. Сама с трудом сдерживала дрожь, смахнула выступившие от разочарования и страха слезы.
— Мы со всем справимся, — мой голос звучал твердо, в нем слышались решимость и уверенность, которых я, к сожалению, не испытывала. — Мы справимся.
Он протянул мне руку, я взяла ее и обеими ладонями прижала к своей груди. Чтобы полней чувствовать его магию, дать ему возможность ощутить себя. Мое сердце колотилось, выдавая переживания, дары искрили от тревоги и страха.
Эдвин мягко привлек меня к себе другой рукой, обнял.
— Вместе, — тихо сказал он.
— Вместе, — подтвердила я.
Полуночный ужин или чрезвычайно ранний завтрак, сумрачная столовая, деятельные коболы, подогревавшие суп и мясо, менявшие тарелки. Зная о слепоте хозяина, глиняные слуги поддерживали навязанный мной вымученно-непринужденный разговор. Мне было неловко прямо называть блюда, поэтому спрашивала, кто из кобол что готовил, потом интересовалась, чего хотелось бы Эдвину. Незаметно пододвигала ему тарелки, хотя он неплохо справлялся с помощью уже известного заклинания. И все же оно не было достаточно чувствительным. Закусив губу и стараясь не плакать, я с болью наблюдала, как пальцы Эдвина шарят по скатерти в поисках столовых приборов.
Гордеца задевало, что слабость видели. Боясь оскорбить его, более явных попыток помочь не предпринимала.
Вести светскую беседу не могла, он тоже уделял больше внимания еде, чем болтовне. Его движения были медленными, выверенными. Наблюдая за ним, гнала жуткие мысли о том, что в случае провала Эдвин больше не увидит даже ложки, которую подносит ко рту. Он, конечно, храбрился, но думал, несомненно, о том же.
Прикрыв пальцами рот, пыталась не всхлипывать. Слезы беззвучно стекали по щекам, и я думала, он считает мое молчание результатом истощенности резерва.
Его теплая ладонь легла мне на запястье. Я вздрогнула от неожиданности, глянула на Эдвина.
— Не плачь, — тихо попросил он, не поднимая на меня незрячих глаз. — Мы ведь еще не проиграли.
Он был совершенно прав. Я слишком рано поддалась чувствам. В который раз восхитившись силой духа Эдвина, поняла, что мы справимся.
Так или иначе. Чего бы это ни стоило.
К сожалению, нестабильность и изменчивость заклинания слепоты оказалась не единственной плохой новостью. Снимать скрывающие дар амулеты было рано, несмотря на то, что мы завладели картой даров.
Карта оказалась большой деревянной складной доской. Внутреннюю поверхность основной части и двух створок украшала резьба. Рельефная, довольно подробная карта королевства и двух северных островов.
Столица и главные города провинций светились без каких-либо видимых источников света. Красивое радужное сияние оттеняли темно-серые пятна мест нонраффиен. Разноцветные одиночные огоньки рассыпались по всей стране.
— Обрати внимание на рубины и сапфиры в углах, — виконт провел над картой рукой. Огоньки, откликаясь на его дар, засияли чуть ярче.
— Кажется, изначально их здесь не было, — скептически осматривая крупные камни, заключила я.
— Верно. Их потом вставил Серпинар, чтобы иметь возможность пользоваться картой в отъезде.
— И об этом ты говоришь только сейчас? — возмутилась я. — Я не знал, с какой целью их вставили, — резко ответил Эдвин. — А когда начал исследовать, попал в ловушку. — Извини, — я тихо попросила прощения, про себя отметив, что последнее время это приходилось делать слишком часто. Он неопределенно покачал головой, нахмурился. Лишние обиды нам были ни к чему. Обойдя низкий чайный столик, на котором лежала карта, села рядом с Эдвином. Взяла его за руку. Золотой дар откликнулся теплом, но виконт ко мне не повернулся.
— Не сердись, — мягко попросила я. — Я надеялась, что можно снять амулеты, что увижу твой дар. Мне его не хватает.