— Вокруг на милю нет никого живого, — наконец сообщил он.
— Ты просто не представляешь, как я благодарю тот день, когда на тебя наткнулся, — пробормотал Ворон.
— Что? – Люпин обернулся к другу.
— Я рад, что мы стали друзьями, — торжественно повторил Ворон.
— Я тоже, Сев, — Люпин улыбнулся и решительно направился к холму.
— Что у тебя с Пандорой? — Ворон поравнялся с оборотнем.
— Ничего. Она меня избегает, а я все не решаюсь подойти к ней и признаться, что я не совсем человек.
— Хочешь, я с ней поговорю?
— Нет, не нужно, я сам, — Люпин посмотрел на Ворона с признательностью. – Но я не буду возражать, если ты будешь присутствовать, красноречивый ты мой. Кстати, теперь понятно, где ты пропадал, а то мы с Реем уже гадали, беспокоиться нам или пока не нужно.
Парни синхронно усмехнулись, и тут Люпин замер. Ворон сразу же остановился.
— Что случилось?
— Ты не замечаешь ничего странного?
— Нет, а что?
— Снег. Снег под нами не проваливается. Мы идем как по каменной мостовой, разве так может быть в лесу?
— Нет, — Ворон настороженно осмотрелся. – Ремус, мы уже минут пять идем и почти не отошли от поляны. Что-то здесь явно не так.
Он присел на корточки и начал разгребать снег перед собой. Очень скоро он наткнулся на твердую поверхность. Стукнув по ней кулаком, валет кивком пригласил Ремуса присоединиться к нему.
Оборотень сел рядом с Вороном и смел снег с поверхности, которую тот уже очистил. Валет сидел рядом и дул на замерзшие руки.
— Смотри, — Ремус очистил достаточно, чтобы попытаться разобраться, с чем они имеют дело. – Похоже, здесь что-то вроде ручья. Сейчас зима, и он просто замерз.
— Странный какой-то ручей, — Ворон огляделся. – Такое чувство, что он огибает холм. А это что такое? – он провел пальцем по льду. Под воздействием тепла его руки на гладкой поверхности стали проступать символы.
— Они повторяются. Смотри, — Ремус выделил пять символов, которые многократно повторялись по всей замерзшей глади.
— Поэтому лед не скользкий, — Ворон судорожно вытаскивал из кармана мантии заранее положенный карандаш и кусок пергамента. – Иначе мы бы сразу покатились. – Он принялся быстро переносить символы на пергамент.
— Зато понятно, почему курган не вскрыт, — Ремус поднялся и принялся отряхивать снег с одежды. – Никто не мог пересечь эту преграду, а вернуться сюда зимой ни у кого ума не хватило.
— Я же говорил, что сейчас самое удачное время, как чувствовал, — Ворон спрятал пергамент в карман. – Ну что, побежали к твоей победе во втором туре?
Они уже выбрались обратно на полянку, когда Ремус насторожился.
— Мерлин! – простонал он. – Болгарин. Он уже был здесь, и теперь они нас минут на пятнадцать опережают.
— Да, неловко получилось, — Ворон виновато посмотрел на друга. – А если где-нибудь срезать? Ты сможешь найти обходной путь?
— Побежали, — Люпин резко свернул влево и бросился между кустами.
Сейчас снег не держал их, и скорость заметно снизилась.
Ворон почувствовал, что начинает задыхаться, когда прямо на него выскочил гигантский, в два человеческих роста паук.
— Мама! – заорал Ворон и припустил едва ли не быстрее Люпина.
Ремус обернулся, увидел, кто за ними гонится, и прибавил шаг.
Паук стремительно сокращал расстояние между собой и своим предполагаемым обедом. Когда между ним и улепетывающим Вороном, у которого открылось второе дыхание, оставалось меньше полуметра, парни выскочили на тропу.
Жвалы щелкнули прямо перед рукой Ворона; тот заорал и отпрыгнул в сторону.
Немного постояв рядом с тропой, паук пару раз раздраженно щелкнул жвалами и побежал в ту сторону, откуда пришла его несостоявшаяся добыча.
— Что это было? – Ворон схватился за бок и повалился на землю.
— Судя по всему, акромантул, — Люпин тяжело дышал. Для него эта гонка тоже не прошла бесследно.
— Какого демона акромантул делает в Запретном лесу? – взвился Ворон. – Это же тропический паук!
— Живет, и, по-видимому, неплохо адаптировался к холодам.
— Вот же экспериментаторы демоновы, — Ворон сплюнул. – Интересно, а кого еще они в этот лес натащили? – Уточнять, кто такие «они», валет не стал, но Люпин прекрасно все понял.
— Поверь мне, тебе лучше этого не знать. Хорошо еще, что практически все твари боятся выходить на тропу, которую протоптали единороги.
— А я знаю почему, — Ворон поднялся и принялся в очередной раз чистить одежду. – Скорее всего, эти винторогие лошади не столь безобидны, как нам их пытаются преподнести. Вот твари неразумные об этом знают, ну, или чувствуют, а мы нет.
— А давай порассуждаем об этом где-нибудь в другом месте, например, в нашей комнате, — Люпин принюхался. – Представляешь, с акромантулом в виде дополнительного ускорения мы обогнали болгар. Так что давай-ка поднажмем.
Ворон кивнул, но бежать не смог. Ремус обхватил его за талию, и они быстро пошли по тропе.
— Нет, это никуда не годится. Тебя гонять нужно, — шипел всю дорогу Люпин. – Какую-то паршивую милю пробежал и сдулся.
— У меня сегодня очень нервный забег получился, — вяло оправдывался Ворон. – Обычно я бегаю быстрее и дольше. Хотя, может, это я погорячился. Я же тебя почти обогнал.
— И что?
— Человек не может обогнать оборотня. Это закон. Вот и представь, с какой скоростью мы с тобой неслись. Хорошо, что я хоть на ногах стою. А ты мне еще угрожаешь. Гонять он меня собрался.