— Чушь, — согласился Ворон, понимая, что их ночное приключение не было сном. – Как мы можем с грифами дружить? Это нонсенс. Иди спать.
— Да, отличная идея. Хорошо, что завтра суббота, можно поспать подольше, — и Мальсибер нырнул под одеяло на своей кровати.
— Что за история, — пробормотал Ворон, задергивая полог и закрывая глаза. – Хорошо, что завтра суббота.
Глава 8
Ворон лежал на кровати и рассматривал потолок. В Малфой-мэноре потолки были расписаны не во всех комнатах, но в той, куда определили его, над головой резвились пухлощекие младенцы с луками и стрелами.
Три дня рождественских каникул он должен был провести именно здесь. Люциус каким-то удивительным образом сумел убедить отца, чтобы тот пригласил Снейпа, и даже соизволил отослать письмо матери Северуса, предупреждая ее, что сын прибудет позже.
Ворон же больше всего боялся как раз поездки домой и встречи с родителями Северуса. Чтобы не паниковать раньше времени, он принялся вспоминать события последних месяцев.
После отъезда пребывающей в расстроенных чувствах комиссии Ворон не удержался и спросил у старосты:
— И что они решили?
— Пока ничего. Сейчас подготовят отчет для совета попечителей. Затем совместный отчет в Министерство… Долгая это канитель. До начала следующего учебного года ничего не решится. Если и будут какие-нибудь изменения, то уже в следующем году.
Ворон тогда только кивнул, он еще не отошел от шока из-за того, как далеко зашла его шутка.
Учеба вошла в определенный ритм, но валет все еще предпочитал не пользоваться палочкой, отчего у него были проблемы с трансфигурацией. А еще у него никак не проходило чувство неудовлетворенности на уроках зелий. Он даже подошел к профессору Слагхорну, но не смог внятно сформулировать свои ощущения. В конце концов, Слагхорн решил, что не мешает позаниматься с настырным учеником дополнительно, но только после Нового года, когда на основных занятиях ученики пройдут всю положенную технику безопасности. Хотя многим студентам этого было недостаточно, и несчастные случаи происходили регулярно - вплоть до седьмого курса.
С Флитвиком Ворон занимался в прежнем режиме. Он хотел уговорить профессора давать уроки почаще, но маленький декан Равенкло был непреклонен: два дополнительных занятия в неделю для первокурсника было, по его мнению, достаточно. Мнение самого Ворона в этом вопросе не учитывалось.
Валет перевернулся на бок. Вид младенцев на потолке начал его раздражать.
Хотя комиссия уехала, не сообщив о результатах проверки, слухи про то, что факультетские помещения в следующем году упразднятся, и жить представителям всех четырех факультетов придется бок о бок, начали обрастать новыми подробностями. В связи с этим обстоятельством студенты ранее враждующих факультетов начали держаться друг с другом с подчеркнутым безразличием. Стычки свелись к нулю, зато усилились перешептывания по углам. Преподаватели не знали, как реагировать на все эти изменения: радоваться, или наоборот - опасаться.
Директор почти не появлялся в школе - он постоянно присутствовал на заседаниях различных в спешке созданных комитетов, и успокоить профессоров и студентов было некому.
Из-за странного напряжения, которое охватило учеников Хогвартса, первокурсники чувствовали себя растерянными и брошенными, что заставляло детей искать общества друг друга, не глядя на цвет галстука. Единственные, кто держался особняком, были Джеймс Поттер и Сириус Блэк. Ворон не понимал их. Так же, как не понимал и Лили, которая постоянно искала его общества, хотя должна была почувствовать, что стала другу безразлична.
А еще Ворону не давал покоя тот сон. Он все больше и больше убеждался в том, что это был именно сон. Мальсибер после пробуждения поздним утром ничего не помнил и больше ни о каком сне не говорил. Ворон попытался выяснить что-то у гриффиндорцев, но они посмотрели на него, как на ненормального. А когда он поинтересовался у Джеймса про мантию-невидимку, то тот ответил довольно агрессивно.
— У меня нет никакой мантии, с чего ты вообще это взял?
— И на полу в подземельях вы от родственников не прятались? – озадаченно спросил его Ворон.
— Ты псих… Северус? – Поттер запнулся на имени Ворона, к которому тот уже начал привыкать. Он не боялся возможных ответных действий со стороны слизеринца, но новость о том, что тот откуда-то узнал о его мантии, вывела его из равновесия. Не дожидаясь ответа, Джеймс отошел от Ворона и больше ни на какие вопросы не отвечал.
Обещанной драконом помощи Ворон тоже не получил. Он спрашивал у Кровавого барона, но тот не был знаком с призраком немой девочки и клялся, что на территории Хогвартса такого призрака нет.
Ворон перевернулся на другой бок и вновь вернулся к мыслям о своем скором отбытии к родителям. В последний месяц его ничто не волновало так сильно, как это событие. Он не представлял, что его ждет, не представлял, как себя вести - те люди, которых следовало называть «мама» и «папа», были для него совсем чужими. Сирота, он не знал своих родителей, но это не означало, что, даже уже будучи взрослым, валет воровской гильдии не хотел с ними встретиться. А сейчас у него появился шанс на настоящую семью. Но какой она была, эта семья? И не заметят ли родители, что их сын сильно изменился? И что будет, если заметят?
Ворон почувствовал, что все равно не уснет, и сел на кровати. Обвел взглядом спальню, задержавшись на потолке, а затем встал. Малфои-старшие ему не понравились. Слишком надменные, он терпеть не мог подобных им снобов в своем мире, а в этом приходилось иметь с ними дело.
— Ну уж нет, — Ворон прищурился. – Пора бы уже тебе, валет, вспомнить, кем ты был раньше. И этот особнячок будет твоим учебным полигоном. Но позже. Не сейчас, когда ты здесь гостишь. Сейчас ты тихонько обойдешь дом и составишь хотя бы схематический план помещений, а также срисуешь структуру охранных чар. Раз Роксана тебе просто приснилась, то придется действовать самостоятельно.