Люпин чихнул и отодвинулся.
— У него очень резкий запах, — пожаловался он, вытаскивая из кармана платок и вытирая нос. – Как будто носки несвежие варили.
— Носки, — повторил Ворон, затем хлопнул себя по лбу и подтащил упирающегося Люпина к столу, на котором были выставлены ингредиенты. – Что имеет такой запах?
Оборотень недовольно фыркнул, но начал принюхиваться. Затем уверенно показал на банку с рогатыми слизнями.
— Вот, это они так воняют. Странно, а на уроке я этого не замечал.
— Во-первых, на уроке полно других, не менее резких запахов, которые могли и перебить этот. А во-вторых, на прошлом занятии ты так старательно пытался не принюхиваться, что не удивлюсь, если вообще не дышал. Почему они перебивают запах других компонентов в уже готовом зелье?
— Понятия не имею. Может, потому что их много?
— Много, — Ворон задумался. – Точно! Их много! В рецепте сказано, что необходимо положить шесть рогатых слизней, а если уменьшить количество? Так, нечего прохлаждаться, давай, помогай. Думаю, что класть меньше трех - нет смысла... тогда так: бери котел и вари зелье, только вместо шести положи пять. Я возьму четыре…
— Северус, — Ворон резко обернулся. В дверях стояла Лили с самым несчастным выражением лица, которое он только видел. – Чем ты занимаешься? Можно, я помогу?
— Это будет кстати, — Ворон кивнул на пустой котел. – Бери и начинай готовить зелье против фурункулов, только вместо шести рогатых слизней положи три.
— Привет, Ремус, — Лили подбежала к мальчишкам. – Это эксперимент? Здорово.
— А он любит командовать, — хмыкнул оборотень, приступая к работе.
— Да, я заметила, — хихикнула Лили, разжигая горелку под своим котлом.
Когда работа была закончена, Ворон сравнил все четыре образца зелья. Ему показалось, что самый удачный вариант получился именно в его образце. Люпин подтвердил, что, хоть запах и присутствует, но уже не вызывает отвращения и рвотных позывов. Зелье же, которое готовила Лили, вообще почти не пахло, и поэтому его эффективность вызывала сомнение.
— Нужно как-то проверить, — неуверенно предложил Ворон.
— Может быть, попросить медведьму? – задумалась Лили. – Она совсем молодая, вдруг согласится?
— Попробуем, — кивнул Ворон и разлил образцы по флаконам, прикрепив к каждому ярлык.
— Теперь мы можем поговорить? – Люпин собрал грязные котлы и направился к мойке.
— Теперь можем, — Ворон тщательно протирал столы, в то время как Ремус и Лили принялись за чистку инструментов. – Что ты вычитал?
— О чем вы? – поинтересовалась девочка, старательно отскребая зелье со стенок котла.
— Люпин прочитал интересную книгу, и ему не терпится ее с кем-нибудь обсудить, — ответил Ворон, поймав неуверенный взгляд оборотня. Ремус кивнул и с облегчением прикрыл глаза.
— И что это за книга?
— Она про оборотней. Знаете, оборотни ведь когда-то сумели создать подобие государства. Они даже почти мир завоевали, — Люпин на секунду прервал чистку котла, затем продолжил: – Оборотни в то время называли себя берсерками. Они могли контролировать свое состояние, чаще всего выпуская зверя на поле боя. Представляете, вождя оборотней звали Аттила.
— Ничего себе, — Лили удивленно посмотрела на Люпина. – Аттила был оборотнем?
— Нет, он был берсерком. В этом все дело. Те, кто не мог сдерживать своего зверя и зависел от луны, назывались оборотнями, вервольфами и другими неприятными названиями. Они были практически все уничтожены, причем самими берсерками. Остатки спаслись, пересекая пролив и оседая на Британских островах. А кто мог перекидываться по своей воле, образуя полный гармоничный симбиоз со своим зверем – те и были берсерками.
— Оборотень может стать берсерком? – Ворон внимательно посмотрел на Ремуса.
— Да. Только это очень сложно. Какие-то сложнейшие медитативные техники. Тренировки с оружием. Много чего. Но самое главное – захотеть.
— Интересно, а какой-нибудь оборотень захочет? – Ворон вернулся к чистке стола.
— Да. Думаю, да, — сжав губы, ответил Ремус.
— Но тогда почему оборотни не учатся всему этому? – Лили удивленно переводила взгляд с Ворона на Люпина и обратно.
— Потому что не хотят. Все просто, нужно переступить определенный порог в понимании того, кем ты являешься, и тогда можно будет договориться со своим зверем. Но это трудно, — ответил за Люпина Ворон. – Куда проще ныть и стенать про свою несчастную судьбу, обвиняя в ней всех подряд.
— А почему империя Аттилы распалась? – вернулась к интересной теме Лили.
— Я не дочитал, — Люпин укоризненно посмотрел на валета.
— На этот вопрос я могу ответить, — хмыкнул Ворон. Люпин встрепенулся, а Лили посмотрела на друга с любопытством. – Они сами себя уничтожили. Понимаете, — Ворон задумался, вспоминая многоликого, который позволил себе немного откровенности с молодым вором, — берсерки крайне антагонистичны друг к другу. Они очень плохо переносят общество себе подобных. Здесь идет, как бы объяснить, уступка волку. Вы знаете, что волки - стайные животные, но стая может существовать только до того момента, пока во главе стоит вожак, чья власть не подвергается сомнению. Это не значит, что молодые волки постоянно не пробуют вожака на прочность, но все же они подчиняются более сильному. Теперь представьте себе ситуацию, в которой среди берсерков может появиться вожак, учитывая, через что приходится пройти каждому оборотню, чтобы стать берсерком. Представили? – и Лили и Люпин вздрогнули. – Вот так-то. Личности наподобие Аттилы рождаются крайне редко. Скорее всего, он такой один и был. Империй волков не бывает - вот правда жизни. Иначе им принадлежал бы мир. Думаю, что все миры подчинились бы силе оборотней, если бы они могли просто собраться и решить их завоевать.