— Но… мы ведь не вмешиваемся в течение истории, — неуверенно произнесла женщина.
— Брось, мы уже столько раз вмешались. К тому же, мы не вмешиваемся напрямую, просто слегка подталкиваем события, чтобы интересней было наблюдать.
— И что ты предлагаешь?
— Всего лишь ускорить развитие оборотня.
— Игрок этого не одобрил бы, — задумчиво произнес дородный мужчина.
— А где ты видишь Игрока? – девушка обвела взглядом помещение. – Это не его Игра, и мы можем делать в ней все, что захотим. К тому же, Игрок слишком занят своим воспитанником, чтобы вмешаться.
— Это может быть опасно, — женщина окинула взглядом маленькую стройную фигурку волчонка. – Он или они могут погибнуть…
— И что? Даже если оборотень погибнет, Ворона это встряхнет. Он в любом случае начнет действовать, развиваться, а не искать себе помощников для совершенствования воровского мастерства.
— Хорошо, ты прав. Что такое жизнь какого-то оборотня, если от этого зависит динамичность Игры? – женщина махнула рукой в сторону призрачного Хогвартса.
* * *
Роксана вздрогнула. Она почувствовала, как чья-то невероятная сила что-то изменила в замке. Прислушавшись к своим ощущениям, хранительница определила, что эта сила не несет в себе агрессию. Однако чувство чьего-то присутствия, чьего-то праздного любопытства не давало ей расслабиться. Определив точку приложения неведомой силы, Роксана поплыла к этому месту, чтобы разобраться.
***
Ремус Люпин потянулся и отложил фолиант. Северус куда-то убежал, да так и не вернулся. Люпину хотелось есть: он опять засиделся за чтением и пропустил обед. Оборотень отложил книгу и направился к выходу из комнаты, решив про себя, что только немного перекусит, а потом обязательно поговорит с сэром Николасом и попросит привидение начать заниматься с ним фехтованием. Во всех прочитанных материалах ясно говорилось, что без владения холодным оружием стать полноценным берсерком невозможно. Почему невозможно, Люпин не понял, но принял на веру.
Он уже шел по коридору к выходу на седьмом этаже, когда прямо перед ним раздался едва слышный щелчок. Ремус остановился и настороженно огляделся по сторонам. Ничего подозрительного не заметив, оборотень пожал печами и сделал очередной шаг. Плита под ним дрогнула и резко наклонилась. Люпин не успел даже закричать, когда почувствовал, что проваливается куда-то вниз.
Упал он удачно - ничего себе не повредил, а в помещении, где он оказался, было достаточно светло. Ремус встал и огляделся: находился он в одном из заброшенных коллекторов хогвартской канализации. Резкий характерный запах, заставивший оборотня чихнуть, ясно указал ему на место его нахождения.
— Помогите! – эхо отразилось от древних стен и вернулось к Ремусу. – Ну что же, я попытался, — он поежился и направился по коридору, надеясь, что тот выведет его хоть куда-нибудь поближе к выходу.
Далеко Ремус не ушел. Внезапно до его чуткого слуха донесся шорох, как будто недалеко ползло чье-то огромное тело. Замерев на несколько секунд, парализованный ужасом волчонок услышал, что звук стремительно приближается к тому месту, где он стоял. Ремус резко развернулся и бросился бежать, поскуливая от страха.
Свернув в очередной раз, он остановился - перед ним была знакомая призрачная фигурка.
«Следуй за мной», — огненная надпись быстро растаяла в воздухе, а хранительница стремительно поплыла по коридору. Ремус, не раздумывая, бросился за ней.
Выскочив из очередной трубы, Роксана вдруг замерла и повернулась к Ремусу, заломив руки. Перед мальчиком возникла надпись:
«Слишком поздно, он выследил тебя!»
— Сколько до выхода? – прошептал Ремус, почувствовав за спиной шевеление.
«Метров сто. Не оборачивайся! Взгляд василиска убивает!»
— Что мне делать?! – в голосе Люпина смешались паника и отчаяние.
«Перекидывайся! Зверю не страшен взгляд, да и яд не смертелен, у тебя появится шанс вырваться!»
Ремус попытался сосредоточиться, как было написано в книгах, но получалось плохо. Его трясло от ужаса. Времени на то, чтобы помедитировать, не было, и Ремус понял: это конец.
Он практически смирился со своей судьбой – окончить жизнь в желудке гигантской змеи, но вот зверя такая перспектива совершенно не устраивала.
Руку пронзила острая боль от вонзившихся в плоть клыков - в последний момент Ремус успел отклониться в сторону, и змея, целившая в шею, промахнулась.
Последнее, что помнил Люпин – ужасная боль, не только в руке, но и во всем теле, после чего он отключился.
Очнулся Ремус почти сразу. Вначале ему показалось, что он видит кошмарный сон, но тело в невероятном прыжке ушло от очередного броска огромной змеи, и Люпин понял, что это прыгнул он сам. Сознание словно раздвоилось. Одна часть, словно со стороны, вяло наблюдала за метанием молодого волка по узкому коридору. Вторая не отличалась особой изощренностью мышления. Мысли этой части сознания были очень простыми и обрывистыми: «Разорвать! Кровь! Смерть!» В очередной раз ударившись о стену от удара мощного змеиного хвоста, Ремус осознал, что если он хочет выжить и не сойти с ума, нужно как-то объединить эти два потока сознания.
Отпрыгнув от василиска, оборотень замер и, зажмурившись, сосредоточился. Обрывки звериных, продиктованных инстинктами, мыслей вплелись в вялые пораженческие мысли человека и словно встряхнули их.