«Они встретятся с вами в Выручай-комнате завтра после обеда».
— Где?
«В Выручай-комнате. Я ее покажу тебе, когда Мальсибер вернется».
— А Ремус точно до завтра выздоровеет?
«Точно. Ему нужно еще раз перекинуться в волка и обратно, только осознанно. А вот как на него яд и кровь василиска повлияли, можно будет сказать только во время полнолуния».
— А травы тогда зачем?
«Они усиливают концентрацию у оборотней».
Ворон посмотрел на фонтан, затем снова на Роксану.
— Когда мне можно будет заняться магией воздуха?
«Года через два, когда ты станешь приличным магом».
— Почему?
«Потому что стихия – это не шутка. Это не Люмос - произнеся заклинание стихии, ты не сможешь остановить его Фините. Ты должен будешь в первую очередь почувствовать ветер, впустить его в себя, стать его частью. А для этого ты должен быть приличным магом и достаточно взрослым человеком с устойчивой психикой, чтобы не сойти с ума».
— Ты меня убиваешь, — простонал Ворон и качнул ногой под столом. Наткнувшись на какой-то твердый предмет, хлопнул себя по лбу и вытащил рюкзак. – Вот, ты не знаешь, что это? – он выложил на стол кусок угля и украденные у Лестрейнджей вещи.
Роксана медленно подплыла к столу. Передвинула уголь поближе к другому куску.
«Это блокиратор. Он на время блокирует магические проявления, но не разрушает их».
— Эй, аккуратней, я же их перепутаю!
«Не перепутаешь, они разные, приглядись».
Ворон прищурился и принялся разглядывать оба, казалось бы, абсолютно одинаковых куска. Внезапно он увидел, как в блокираторе промелькнула красная искра, затем еще одна и еще… Сфокусировав зрение на угле, Ворон словно впервые увидел этот кусок. Он был пронизан очень тонкими красными нитями, с концов которых время от времени срывались искры. Первый же кусок, который разрушал заклятья, оставался непроницаемо черным.
— А что, есть и другие виды?
«Конечно. Это не редкие вещи. Стены камер Азкабана состоят из множества различных кусков. Они составляют сложные узоры, если приглядеться».
— И что они делают?
«У них два предназначения: во-первых, заключенные не могут в камерах колдовать. А во-вторых, стражи не могут зайти в камеры. Они магические существа, и их просто уничтожат эти узоры».
— Странная забота.
«Продуманная. В каждой камере есть два места, где действует несколько определенных заклятий. На двери – так заключенным доставляют пищу и воду, и над отхожим местом».
— А при чем здесь стражи?
«Азкабан с незапамятных времен охраняется дементорами. Поверь, никто не сможет удержать голодного стража от попытки полакомиться душой заключенного. И никакие запреты на них не будут действовать».
— Демиург, ну и гадость же эта ваша тюрьма, — Ворон почувствовал тошноту. – Дементоры, надо же.
В воцарившейся тишине, прерываемой только громким дыханием Люпина, Ворон попытался представить себе это ужасное место. Понял, что если будет представлять дальше, то не уснет, и кивнул на чашу и медальон.
— А это что?
«Не знаю, — Роксана нахмурилась. – Очень знакомая магия. О, я вспомнила. В Выручай-комнате хранится диадема с похожей магической начинкой. Может быть – это комплект?»
— «SS», — Ворон в очередной раз посмотрел на медальон. – Это случайно не вещь Салазара?
«Нет. Салазар никогда не стал бы использовать прозвище для монограммы. Скорее всего, эта вещь принадлежит его потомку или какому-то поклоннику».
В это время Люпин застонал, и Ворон бросился к нему, оставив вещи на столе.
— Ты как? – Ворон сел на пол рядом с диваном.
— Не очень. Пить хочется.
— Сейчас, — Ворон кивнул и вскочил.
«Нет. Ему нельзя пока пить», — Роксана скрестила руки на груди.
— Почему?
«Изменения могут стать более значительными».
В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Мальсибер с охапкой трав.
«Идиот!»
— Да что здесь происходит? – Мальсибер бросил весь сноп прямо на пол.
— Люпин ранен.
— Вот это я понял, — Рейнард сел рядом с приятелем. – Но как это случилось?
— Василиск, — просто сказал Ворон, перебирая травы. – Роксана права, ты – идиот. Ты зачем смешал травы? Как мы теперь найдем нужные?!
— Что нужно искать? – прошептал Люпин, приподнявшись на локтях.
— Так, мята, — Ворон бросил травы на диван. Люпин принюхался и безошибочно вытащил травинку. – Ешь.
— Что?
— Ешь, — Люпин удивленно посмотрел на Ворона, затем на стебелек, который держал в руках, пожал плечами и сунул его в рот. Когда он тщательно пережевал мяту и сглотнул, Ворон сверился со списком и снова указал на лежащий гербарий. – Зверобой.
Пока Люпин искал нужную траву и ел ее, Мальсибер смотрел в одну точку. Затем перевел ошалелый взгляд на приятелей.
— Василиск? Ты сказал «василиск»?!
— Именно так я и сказал. Аконит, — Ворон снова обратился к Люпину.
— Ты хочешь сказать, что в школе появился василиск?!
— Почему появился? Он всегда тут жил.
— Это… это… это опасно! Ужасно! Это…
— Успокойся. Это не опасно. По крайней мере, подразумевалось, что никто прыгать или падать к василиску не будет. Тысячелистник, — последнее слово адресовалось Люпину.