Ремус подошел к Ворону и, положив рапиру на пол, начал осторожно разминать плечо.
— Болит? – сочувственно спросил валет.
— Немного. Роксана говорит, что во время полнолуния пройдет.
— Ничего, неделя осталась, — Рейнард присоединился к друзьям, а два призрака отлетели в сторону и принялись о чем-то шептаться.
— Только вот нам пока рановато при твоем полнолунии присутствовать, — Ворон повертел в руках легкую тренировочную рапиру. – Как мы узнаем, какие осложнения у тебя могли возникнуть?
— Роксана обещала побыть со мной. К тому же я прочитал, и она подтвердила, что скоро нам нужно будет что-то придумать, чтобы вы смогли пробираться ко мне. Чтобы научиться сохранять разум во время полнолуний, необходимо присутствие друзей - тех, кому человек никогда не причинил бы вреда. Я ведь уже не просто бессмысленно бросаюсь на все, что движется; я помню свое последнее полнолуние. В подвал тогда вошла мама, а я знал, что это мама, и ничего ей не сделал. Она так плакала… — Люпин сглотнул. – Мама со мной все полнолуние просидела - гладила, обнимала и плакала. Говорила, что это просто чудо - то, что я научился сохранять разум во время обращений.
— Скоро тебе можно будет не прятаться в полнолуние. Ты сможешь контролировать ипостась, — Ворон подошел к манекену и встал в высокую горизонтальную стойку. Простоял так с минуту, все это время разглядывая себя в зеркале, тяжело вздохнул и вернул рапиру на ее место у стены.
— На сегодня все, — сэр Николас подплыл к ученикам поближе, — завтра увидимся в это же время.
— Завтра? – Ворон подскочил на месте. – Почему завтра?
— Потому что, молодой человек, занятия необходимо проводить ежедневно, чтобы закрепить результаты.
Призраки просочились через стену, оставив ребят в Выручай-комнате.
— Куда сейчас? – Мальсибер аккуратно поставил рапиру, любовно погладил эфес.
— У нас класс зельеварения зарезервирован на четыре часа, как раз до отбоя, — Ремус повел поврежденным плечом.
— И чем мы там займемся? – перспектива работы с зельями не вызывала у Мальсибера такого энтузиазма, как фехтование.
— Мы еще не закончили с лепреконским золотом, — Ворон открыл дверь и осторожно выглянул в коридор, — пошли.
Ребята вышли из комнаты и направились в подземелья, которые перестали быть вотчиной слизеринцев. Однако класс зельеварения остался на прежнем месте.
— Интересно, а Выручай-комната как работает? – задумчиво спросил Люпин.
— Роксана объясняла, но я до конца не разобрался, — признался Ворон. – В общем, получается, что комнаты как таковой нет. Это помещение находится как бы вне времени и пространства.
— И как это понимать?
— Не знаю, — пожал плечами Ворон. – Вроде бы, неважно, занята она в данный момент или нет. Ею может пользоваться одновременно неограниченное количество человек, из любого времени. Я не понимаю, — добавил он жалобно. – Получается, что пока мы пытались что-то делать с рапирами, — Ворон поморщился, — в комнате находились, допустим, дети Основателей, тоже чем-то занятые, а молодой профессор Дамблдор прятал там ту маленькую странную статуэтку, которую я вчера нашел.
— Что, кстати, ты все-таки нашел? – вяло полюбопытствовал Мальсибер.
— Понятия не имею, — Ворон накануне вместе с одеждой для Люпина притащил в кабинет несколько непонятных вещей, среди которых обнаружились красивая диадема, очень старая книга, посвященная магии стихий, в которую вцепился Ворон, как только увидел, и загадочного вида статуэтка, изображающая обнаженную четырехрукую женщину с ожерельем из человеческих черепов на шее. Статуэтка была абсолютно черной и находилась в мешочке с биркой, на которой было написано: «Альбусу Дамблдору».
Ворон и прихватил непонятный мешочек из-за этой бирки. Правда, предварительно он попросил сопровождающую его Роксану проверить мешочек и его содержимое на различные проклятья, затем сделал это сам. Ничего волшебного в статуэтке не было - это была обычная, абсолютно неволшебная вещь. Почему ее спрятали, и что вообще она изображала - друзья Ворона только об этом и говорили; все остальные предметы вызвали куда меньший интерес.
В общем-то, именно из-за этого Ворон ее с собой и прихватил - чтобы отвлечь приятелей от других, возможно, более опасных вещей, назначения которых ни он, ни хранительница не понимали.
До подземелий мальчишки дошли довольно быстро. В классе их уже ждали девочки, которые составляли им компанию в прошлом году.
— Северус, — Амелия застенчиво улыбнулась. Ей уже исполнилось тринадцать, и она перешла в тот возраст, когда начинает проявляться застенчивость при общении с лицами противоположного пола.
Ворон кивнул ей и подошел к столу. На нем лежало несколько лепреконских монет под чарами консервации.
К нему сразу же подошла Лили.
— Сев, мы нашли кое-что, — она подняла одну из монет и направила на нее палочку. – Фините Инкантатем.
Монета блеснула.
— Теперь она обычная и исчезнет ровно через сутки, — Амелия подошла к Ворону с другой стороны. – Смотри, если на нее капнуть застывающий раствор, который мы на прошлом уроке готовили, то получится вот что...
Она набрала в пипетку немного раствора и аккуратно капнула прямо в центр монеты. Вокруг стола столпились остальные участники этой маленькой группы, которую умудрился собрать вокруг себя Ворон. Они внимательно наблюдали, как золото начало плавиться, а сама монета приобретать совершенно другую форму. Когда форма перестала изменяться, Ворон вначале удивленно рассматривал полученный результат, а затем согнулся пополам от смеха, потому что монета теперь выглядела, как золотой кукиш.