— Задавай.
— Эта надпись, — он покосился на пергамент, который директор, свернув, засунул в карман своей мантии, — она может защитить меня от заклятий?
— Нет, — Дамблдор снова усмехнулся. – Все не так просто, Северус. Эта надпись действительно не позволит некоторым заклятьям воздействовать непосредственно на тебя. Но большинство боевых, прости, запрещенных заклятий, к ним относятся и непростительные, разрабатывались с учетом подобной защиты. Так что надеяться на эту надпись как на щит не стоит. А теперь спи, — Дамблдор, улыбнувшись, наклонился к мальчику и слегка дотронулся до левого виска, словно стараясь забрать боль, которая там поселилась.
Когда директор вышел из больничного крыла, Ворон погрузился в дрему. Полноценно спать ему не хотелось. Постоянно накатывали мысли, порой несуразные.
Остатки сна слетели с Ворона, и он начал наблюдать за игрой теней на стенах. Ночь была его временем. Когда-то он редко спал по ночам, и сейчас к нему начали возвращаться прежние привычки и навыки, которые валет уже считал потерянными.
Усмехнувшись, он достал из-под подушки пергамент с тщательно перенесенным рисунком защиты. Ворону так сильно хотелось вернуть эту вещь, которую он справедливо считал своим трофеем, что когда директор слегка склонился над ним, валет вспомнил, что прежде всего является вором.
Пальцы, к которым уже практически вернулась прежняя подвижность, незаметно нырнули в карман директорской мантии, а затем извлеченный пергамент так же незаметно перекочевал под подушку.
Все было проделано с такой ювелирной точностью, что директор ничего не заметил. Ворон был уверен - Дамблдор не был в курсе того, что пергамент сменил свое местоположение. Когда он только начинал свою карьеру в качестве карманника, Ворон научился читать людей по их движениям, по напряжению тела, которое возникало непроизвольно, если клиент чувствовал, что его грабят. Тело директора оставалось абсолютно расслабленным. Или он был таким хорошим актером, в чем Ворон сомневался, или воровские навыки наконец-то вернулись почти в полном объеме.
— Главное, чтобы никто ничего не заподозрил, — Ворон принялся всматриваться в знаки, пытаясь понять, в чем именно заключалось их охранное действие. — Если боевые, ой, простите, запрещенные заклятья разрабатывались с учетом защиты, то можно ведь защиту и переделать, — пробормотал валет. – Одна проблема - как показать Филчу рисунок боевых заклятий, если они запрещенные и даже непростительные?
«Решать проблемы нужно по мере их поступления. Ты почему не можешь заниматься чем-то одним?» — судя по тому, что надпись просто искрилась, Роксана была не в духе.
— А ты что здесь возмущаешься? Вдруг медведьма решит проверить, кто в лазарете безобразничает?
«Не решит. Она спит. А ты не ответил на мой вопрос!»
— Спит? Ты можешь усыплять людей?
«Я много чего могу. Не факт, что я буду этим пользоваться, но иногда случаются исключения. Не игнорируй меня!»
— Чего тебе от меня надо? – Ворон поджал губы.
«Ты безответственный самоуверенный мальчишка! Ты должен дать мне обещание, что не будешь хвататься за все подряд! Сначала доведешь до конца те дела, которые начал! Разберешься с потоками, фехтованием и теми штуковинами, которые ты притащил в кабинет! А уж потом начнешь заниматься чем-то еще!»
— Не кричи на меня! Что на тебя нашло? Я вообще ничего такого не делал! Я ничего там брать не собирался! Это все Малфой!
«Не сваливай на Малфоя! Ничего не произошло бы, если бы кто-то догадался закрыть дверь!»
— Я ключ потерял, — Ворон внезапно успокоился.
Он прекрасно понимал, что поступает не очень разумно, пытаясь объять необъятное, но ничего поделать с собой не мог. Ему было скучно. Валет просто не знал, чем себя занять.
Некоторое время он смотрел на Роксану, у которой от его наглости пропал дар речи. Возможно, она просто не могла подобрать приличные слова, чтобы написать то, что думает о своем подопечном. Наконец хранительница немного успокоилась, и в воздухе появилась надпись:
«Ключ у меня. Он сам возвращается на связку, когда идиоты вроде тебя умудряются его терять».
— Тебе не кажется, что наш директор не так прост?
«Нет, не кажется, я это знаю, — Роксана усмехнулась. – Он молодец. Пытается что-то делать для магического сообщества, но предрассудки слишком велики. Альбус Дамблдор полукровка. Его мать была магглорожденной. И этого ему не забудут до конца жизни».
— Эти его оговорки насчет непростительных и запрещенных заклятий, это вообще что?
«А это не оговорки. Северус, если ты хочешь нормально общаться с Альбусом и не выглядеть полным идиотом в его глазах, запомни: Альбус Дамблдор ничего и никогда не делает и не говорит просто так».
— Это я понял, — Ворон махнул рукой. – Значит, директор приоткрыл передо мной небольшую щелочку в свой собственный мир. Вопрос, зачем? – валет задумался. – Нет, это не моя весовая категория. Говорить на равных с директором я пока не смогу, остается одно - учиться. Возможно, немного позднее профессор Дамблдор сам расскажет, зачем ему понадобился человек вроде меня.
«Это правильная позиция. Ты должен учиться, прежде всего у самого Альбуса. Но и быть полностью откровенным с директором не советую».
— Я не дурак, — фыркнул Ворон. – Интересно, зачем он меня с собой на какие-то раскопки тащит?
«А вот здесь нет никакого подвоха. Ему действительно дорога школа, а с твоим шилом в одном интересном месте… В общем, директор решил, что раз уж не удается скинуть тебя родственникам, то лучше, чтобы ты был на виду».
— Интересно, что это за Каце… Тьфу, я никогда не выговорю это.
«Пернатый змей. Да, раз ты скучаешь, то у меня для тебя задание».