— Снейп, ты с ума сошел? – Люциус лихорадочно решал, что ему делать, и поможет ли молоденькая целительница, которая была представлена старостам накануне.
— Признайся, перед распределением первокурсников бывает еще перераспределение тех, чьи родители внезапно разорились или, наоборот, разбогатели? Может, мне нужно привыкать к мысли, что я здесь только временно?
— Я не понимаю, откуда тебе в голову вообще приходят подобные мысли?
— Нет? Ну, ты меня успокоил. Я очень сложно привыкаю к новым местам. А ты что, думаешь, что дело совсем не в деньгах? Я вот могу с полной уверенностью заявить, что самый дорогой факультет – Хаффлпафф. Посуди сам, их никто никогда не трогает, их помещение находится в самом защищенном месте замка – в центре. В распоряжении студентов Хаффлпаффа весь обслуживающий персонал Хогвартса... Кстати, а ты в курсе, что эти ребята живут рядом с кухней? Их декан напоминает наседку, которая за своих цыпляточек порвет любого. А определение «личностных особенностей» придумано специально, чтобы другие сильно не завидовали.
— Снейп…
— Что, сложно поверить, что твоим родителям не хватило денег на столь комфортный факультет для своего ребенка? Могу тебе подсластить горькое зелье правды – Слизерин идет на втором месте. Смотри, — Ворон обвел рукой изысканный интерьер гостиной. – Красиво, дорого, но… Мы живем в подвале! Так что нашим предкам просто не хватило денег, чтобы обеспечить нам более комфортное существование.
— Снейп! – Люциусу хотелось только одного - чтобы мальчишка, наконец, заткнулся, но тот делать этого не собирался.
— Да не переживай, я понимаю, что это обидно, но я сам рад хотя бы тому, что попал на Слизерин. Уж не знаю, кто меня пожалел. Может, богатые родственники, которые, правда, были не настолько богаты, чтобы оплатить Хаффлпафф, а может, им просто денег было жалко. После Слизерина идет Равенкло: строго, аскетично, и статуя посреди гостиной. Ну, и самые нищие – Гриффиндор. Там вообще ни на что денег не хватило. Тесно, шумно, а цветовое решение гостиной наталкивает на мысль, что материал для обивки по остаточному принципу распределяли, или на этом факультете готовят наемных убийц.
— Почему? – Люциус почувствовал, что еще немного, и помощь понадобится ему.
— Там все алое! О каком душевном комфорте может идти речь, если тебя все время окружает алый цвет? Так что ничего удивительного, что они такие агрессивные.
— Откуда ты все это знаешь?
— Видел, — Ворон поднялся и подошел к камину. – А то, что заходить в чужие гостиные не принято - это, похоже, тоже сделано специально, чтобы никто не знал, как все устроено на других факультетах. Исключает зависть и, как следствие, еще большую агрессию друг к другу.
Валет достал из кармана сверток, в который тщательно собрал свои остриженные волосы, и бросил его в огонь. Дождался, когда от свертка останется только горстка пепла, и вышел из гостиной. Староста остался сидеть в кресле, уставившись в одну точку.
Глава 4
Оставшееся до ужина время Ворон провел в кабинете профессора Флитвика.
— Еще раз, Северус, — маленький профессор указал рукой на перо.
— Мы целый вечер отрабатываем одно и то же заклятье, — Ворон недовольно посмотрел на наставника.
— И мы продолжим делать это в нашу следующую встречу, — Флитвик внимательно смотрел на зависшее в воздухе перо. – Дело ведь не в самом заклятье, а в принципе беспалочковой магии.
— Не понимаю, — Ворон аккуратно вернул перо на парту. – Почему именно беспалочковая, если эта магия как раз обычная?
— Не отвлекайся, — вздохнул Флитвик. – Так принято. Это всего лишь общепринятые понятия, которые редко несут смысловую нагрузку. Ответь мне лучше, ты почему на мой факультет не попал? – Ворон пожал плечами. – Ладно, на сегодня достаточно. Пойдем, поужинаем. Тебе еще домашнее задание делать.
— Профессор, мне сегодня на зельях показалось, что рецепт немножко неправильный. Что, наверное, можно было сделать лучше.
— Поговори с профессором Слагхорном. Такими предчувствиями обычно не пренебрегают. Законы магии чудны и многообразны, и даже мы, ваши преподаватели, не постигли всех азов, не говоря уж о чем-то более глубоком.
Все это профессор говорил, пока они шли к Большому залу.
Подойдя к своему столу, Ворон заметил, что представители его факультета не поглощают пищу, а мрачно смотрят на преподавательский стол.
«Что случилось? Что я пропустил?» — мелькнуло в голове у валета, и он обратился к сидящему рядом с ним Мальсиберу.
— Почему у всех такие лица? Что произошло?
— Да слухи какие-то странные, — Мальсибер ковырялся в тарелке. – Люциус попытался их опровергнуть, а в итоге некоторые старосты оказались в кабинете директора.
— Что за слухи? – Ворон почувствовал, что проголодался, и принялся накладывать еду к себе на тарелку.
— Что вроде бы при распределении на самом деле принимается решение о том, кто в какое общежитие попадет, а так как места ограничены, то происходит оплата по степени комфортности.
Ворон закашлялся и с ужасом посмотрел на преподавательский стол. Он совершенно не хотел, чтобы дело заходило так далеко. Он всего лишь подшутил над старостой и не думал, что его шутка может покинуть пределы гостиной Слизерина.
— Демиург, я же пошутил, — пробормотал прокашлявшийся Ворон и вслух спросил: – И что сделал Люциус? Он что, поверил в эти слухи?
— Нет, разумеется, но сомнения возникли, — дальше Ворон слушал и не знал, как реагировать - истерически захохотать или разрыдаться. А произошло вот что: