Король пораженно раскрыл рот.
— Это правда, ваше величество, — мрачно сказал Дункан. — Мы с трудом смогли спастись. Пришлось бежать через Банны, скрываться по лесам и руинам.
Король на миг застыл, а затем лицо исказилось в гримасе ярости.
— Сукин сын! — вскрикнул Кайлан. — О чем он думал?! Какой в этом смысл?! Он что, думает, я не узнаю? Думает, я не замечу убийство тейрна?! Леди Кусланд, клянусь жизнью, клянусь честью династии Тейрин, как только порождения тьмы будут разбиты, я повешу Хоу, а весь их род будет изгнан из Ферелдена!
Я с трудом сдержал разочарованную ухмылку. Король не произвел на меня впечатления ни внешностью, ни манерой держаться. Его вспышка ярости навела на мрачные мысли. Все же, любой король в такой ситуации подыграл бы Хоу. Затребовал бы его войска, пообещав простить убийство тейрна, а после битвы учинил бы резню. Все равно победа над порождениями тьмы дала бы ему карт-бланш на бойню. Никто не осудил бы подлость короля-героя. Так поступил бы Ульфрик, так поступал Тит Мид II. А Гудриан V и вовсе тихо бы отравил Хоу и всю его семью. Так, чтобы все знали, что произошло на самом деле, но боялись раскрыть рот. Но Кайлан так не поступил. Потому что, как и Торуг, он был мальчишкой на троне. И, как оказалось позже — инфантильным мальчишкой.
Но Анна, похоже, удовлетворилась яростью Короля. Ее пробивала дрожь, я почти чувствовал, как она сдерживает рвущие наружу слезы.
— Я хочу встретится с братом, — сказала она.
— Это невозможно, — хмуро ответил король. — Фергюс сейчас далеко. Я отправил его контролировать северо-восточный перевал, чтобы порождения тьмы не расползались в сторону Гварена. — Но даю слово, как только битва будет выиграна — я отзову его.
Анна ничего не ответила.
— Что-ж, — продолжил Кайлан. — В любом случае я рад, что ты уцелел, Дункан. Полагаю, этот хмурый воин один из новобранцев?
Я кивнул.
— Хорошо. Через три дня мы выиграем войну. И наступит время возмездия! — торжественно воскликнул Кайлан.
— Истинно так, ваше величество, — с фальшивым оптимизмом подтвердил Дункан. — Истинно так.
***
Дункан отослал Анну. Велел найти стража по имени Алистер и других новобранцев у шатров магов. Бледная как привидение, она повиновалась, оставив вопрос о ее самочувствии без ответа. Мне же он велел подождать и, когда девушка скрылась из виду, жестом позвал за собой в сторону громадных баллист, агрессивно взирающих на земли Кокари через полуразрушенные каменные арки.
Мы остановились возле орудия, и он заговорил мрачным, холодным тоном:
— Мы не выиграем войну через три дня. Не через три, не через четыре, ни через двадцать!
— И почему я не удивлен? — хмыкнул я, глядя на простирающийся под сводами крепости лес. Листва пожелтела, на стволах пузырилась гнилостная смола, и даже прохладный летний ветерок не мог разогнать сладковато-гнилостную вонь, источающую поражённой землей.
— Ну, наверное, потому, что Кайлан был неубедителен. Смотри на долину, на лес. Он гниет. Когда я уезжал в Хайевер, здесь ни листочка желтого не было. Ни одного листочка. А это значит — скверна наступает. Я чувствую, как гнилая, ублюдочная волна поднимается из-под земли и движется на нас. Я не был уверен, но сейчас знаю.
— Что знаешь?
— Начался Мор, — холодно ответил Дункан. — Скоро земля провалится и на Остагар хлынут полчища тварей.
— Сколько?
— Сто? Двести тысяч? Может даже миллион! Никто не знает сколько их там, в недрах Глубинных троп ждет своего часа.
Я поежился, чувствуя легкий укол страха. Как вообще можно сражаться с такими полчищами, пусть даже в самых лучших условиях, в самой неприступной крепости? Я с трудом представлял даже самые ничтожные перспективы на победу понимая, что враг просто засыплет нас трупами.
— Анна, Джори и Давет пройдут посвящение послезавтра, со всей помпой и ритуалами. Для таких как они ритуалы важны. Но испытанные воины вроде нас с тобой могут обойтись и без церемоний.
— К чему ты клонишь, Дункан?
— Ты пройдешь Посвящение сейчас. Я хочу поручить тебе командование отрядом стражей. У меня не хватает ветеранов, а там много новичков, нуждающихся в командах опытного воина. Ты должен успеть познакомиться с ними, хоть немного пообтереться, прежде чем идти в, возможно последний бой.
— Звучит разумно. Чего мы ждём? Давай, посвящай меня, командор, — хохотнул я. Дункан хмуро улыбнулся.
— И правда. Пойдем.
И вот он я. Довакин, Дракон Севера, беглый бретонский рыцарь, трижды потерявший дом и господина, стою у алтаря, сжимая в руках серебряную чашу с кровью порождения тьмы. В палатке Серых тишина, лишь изредка доносится треск горящих в костре поленьев. Дункан стоит напротив меня, сосредоточенно и мрачно следя за мной. Только он и больше никого. Я смотрю в черную жижу, чувствую исходящее от нее зловоние и пытаюсь понять, что оно может сделать со мной.
— Пути назад нет, — мрачно говорит Дункан. — Прими скверну, Томас Аарон.
— Ладно, — хмуро отвечаю я, крепче сжимая чашу. — Твое здоровье.
Помню, один знакомый пропойца говорил: «если пойло сильно воняет — пей залпом, занюхивай грязным носком, шоб прорвало!». Носка не было, потому я последовал совету лишь частично. Я пил густую, зловонную жижу, давясь рвотными позывами. Казалось, все мое естество пытается отторгнуть этот поганый яд. Допив последнюю каплю, я выронил кубок и стиснул зубы до судороги в жвалах.
Мир зазвенел, лицо Дункана расплылось и посерело, и я услышал его.
— До-Ва-Кин!
— Томас?
— До-Ва-Кин!
И я увидел бесчисленное войско, парящие в небесах черные крылья. Мир горел, живые горы шли по опаленной земле, а стройные эльфы в золоченных доспехах бросали в них сияющие копья-молнии.
— Дракон в небе. Титан в земле. Эванурис над твердью, — говорил я тысячами голосов.
— Томас! Очнись!
— Они здесь. Они уже здесь. Они идут… Проклятый разрушитель оставил нас. Должны бежать. Должны править йорре.
Вдруг мир закружился, объятый пламенем, а затем, тысячи картин сменились встревоженным, бледным лицом Дункана. Я обнаружил себя стоящим на четвереньках у алтаря, над небольшой лужицей черно-бурой крови. Капли все еще стекали по подбородку и падая, пускали едва заметные круги. В нос ударил запах паленой крови. Я с трудом поднялся и, покачнувшись, прошептал:
— Что это было, Дункан?
— Я не знаю. Ты будто… у тебя кожа почернела, глаза стали вертикальными и красными, как у Архидемона. Ты говорил на непонятном языке, а потом… все кончилось и тебя вырвало кровью и огнем.
— Я видел… что-то. Что я говорил?
— Говорю же, язык мне неизвестен, — нервно ответил Дункан. — Нес ты какую-то околесицу неразборчивую. Но кое-что повторял из раза в раз: «Даник ал бовул».
— «Проклятый разрушитель бежит? Спасается бегством?» Что это значит вообще?
— Ты меня спрашиваешь? Я понятия не имею, что это было! Никогда при посвящении не случалось такого. Не говоря уже о том, что ни один из новобранцев не блевал огнем. Я не знаю, кто-ты, но страху ты на меня нагнал сейчас — будь здоров.
— И что теперь?
— Теперь ты — серый страж… наверное. Посвящение пройдено — добро пожаловать, — он подал мне руку.
Позже я узнал: обряд мог убить меня. Дункан намеренно упустил эту деталь, как многие другие. Впрочем, многое он мог и не знать. То, что произошло со мной, когда я выпил проклятой крови порождения тьмы не поддавалось объяснению. Я будто заглянул в несчастные обрывки разума Дова и коснулся дремлющего в них зла. Это отдаленно напоминало поглощение драконьей души, хоть и в тысячи, десятки тысяч раз слабее.
Но Дункан был прав. Посвящение пройдено, и я стал Серым Стражем. А значит пора брать на себя командование бойцами и убивать порождений тьмы. Хоть теперь я и отчетливо понимал: толку от всего этого нет.
Ибо, без всяких сомнений, начался Мор.
Комментарий к Глава 7. Посвящение