— Отдых? Я… — по щекам покатились слезы. — Я не хочу тут отдыхать. Я не хочу тут больше быть. Они… они все смотрят на меня, будто я… будто я какая-то порченная. Они… замолкают, когда я вхожу и шепчутся… я…
Слезы отчаяния — знакомы любому человеку войны. Изнасилованные женщины становятся изгоями, порченым товаром везде, где царят строгие общинные порядки. Редки случаи, когда ставшая жертвой женщина вырывается из черного клубка кошмара, и получат право на новую жизнь в новом месте. Не став шлюхой или монахиней. Я знал всего один такой случай.
— Если ты поможешь мне, то останешься без клана. Завтра они уплывут из Гварена.
— Они уплывут через два дня, — поправила меня она. — Если так, я все равно вам помогу. Мудрец убил моего отца. И моего деда. И моего брата. Маму… всю мою родню. Из близких у меня оставалась только галла Луна — и ее убили разбойники. Если бы это чудовище не осквернило наш лес, ничего бы не произошло, — вдруг глаза ее вспыхнули свриепым огнем ненависти. — Я должна отомстить. Отомстить ему!
— Мне жаль, — сказал я. — Но если ты не знаешь лес…
— Я знаю лес, — резко отстранилась она и с вызовом впилась взглядом. — Я — долийка! Я с малых лет в нем охочусь! Я все там знаю. Все!
«А есть ли у меня выбор?»
— Как твое имя? — спросил я.
— Я… Харель, господин. Зовите меня Харель.
— Ну ладно, — нехотя согласился я и сунул ей в ладонь десять серебряных монет. — Это на комнату в трактире. Держись подальше от неприятностей и жди моей команды. Я призову тебя на витан.
— Митал’анаст, господин Аарон.
Я развернулся чтобы уйти, но вдруг она встрепенулась и снова дернула за плащ.
— О, эра серана-ма, господин. Я забыла передать вам это, — Харель достала из маленького кармашка грубо сложенный листок и сунула мне в руку. — Дитя камня с рисунком на лице просила вам передать… лично в руки.
Я хохотнул, оконфузив ее. Знала бы она, как я скучал по фразе: «тебе просили кое-что передать. Лично в руки». Скайримские гонцы — легенда, преуспевшая в передаче посланий. Их способность проникать в любое место и находить адресата хоть в заднице даэдра вызывала восхищение и зависть. Сочетание магии и тренировок мазурика делало этих парней настоящими пронырами. И всякий раз, передавая сообщения, они говорили это.
— Спасибо, — сказал я, раскрывая листок.
Сальрока! Никому не доверяй! Тебе дурят голову. В городе все не то чем кажется. Пифия трахает тебе мозги! Проберись вечером в порт и жди меня у кабака «Веселый Морж».
Решательница проблем.
Пустое послание. Вечером я пробрался в порт, ждал у кабака, рискуя получить по зубам от местных головорезов. До поздней ночи дышал вонью сточных канав и пялился на пьяные рожи, слушая кривой бой лютни, завывание бардов и стоны шлюх. Но «Решательница проблем» так и не появилась.
А я стоял у лужи дерьма и, глядя на мерно покачивающиеся мачты, думал, что зря пришел сюда.
***
На следующий день все было готово к планированию операции. Я располагал пятью сотнями бойцов. Крепкий авангард из Венатори, алых плащей и призывников, прекрасно знающих строевой бой и умеющих стоять в стене щитов, плохо обученное ополчение, вооруженное копьями, топорами и мотыгами, шестерых одержимых — могучих магов, способных призывать бури из огня и молний. Григор и Шивера также встали под мое знамя, как офицеры.
План мой был предельно прост и безумно рискован. Но в отличие от короля Кайлана, я не делал ставки на авось и мифическую «доблесть стражей». Все продумал и чувствовал себя на созванном витане уверенно, хоть мне и предстояла сложная беседа.
Витан проводился в большом зале дворца. Пифия снова не явилась, прислав вместо себя Григора и Шиверу. Несколько разодетых аристократов, правивших городом задолго до прихода Культа сидели за столом, бледнея и косясь на хозяев. Их слова мало на что влияли, но для порядка, все же, им необходимо было участвовать. Стен, Морриган и Харель так же присутствовали на совете.
— Итак, — начал Григор, когда все заняли места за круглым столом. — Наши разведчики доложили, что порождения тьмы активизировались. Крикунов видели на границе леса, у западных холмов Гварена и на побережье. Слишком много, это значит только одно, — Григор поднял на меня мрачный взгляд. — Сэр Томас Аарон был прав. Враг готовится ударить. Святая Пифия разрешила военную операцию…
— Я рассчитывал, что она явится на Совет, — грубо перебил его я. Мне надоела эта таинственность, и я уже сомневался в ее существовании. Никто, кроме предателей и одержимых Пифию не видел, все приказы идут через Григора. Мне все это порядком осточертело.
— Святая Пифия не считает нужным являться на витан, — хмуро пояснил Григор. — Она не разбирается в вопросах войны…
— Не имеет значения, в чем она разбирается, а в чем нет. Здесь решается судьба ее земли, черт подери!
Шивера тихо выругалась и, устремив на меня злой, сверлящий взгляд прошипела:
— Она приняла твою идею атаковать? Что тебе еще надо от святой?!
— Ее присутствия! — крикнул я, распаляясь.
Я вел опасную игру, но мне надоело подчиняться приказам призрака. Данные о лазутчиках врага могли означать лишь скорое вторжение, а значит этим уродливым засранцам придется потакать мне. Они не могут просто взять и послать меня куда подальше. А значит, Пифии придется показать себя.
— Я веду в бой ее солдат!
И тут мне точно игла вонзилась в лоб. Воздух в зале прокис, свечи задрожали, по ушам точно хлестанули кнутом, оглушив, наполнив мир абсолютным звоном. Я зажмурился, борясь с болью, но через миг она прошла сама, и рядом с Григором появилась фигура в мантии андрастианской жрицы. За спиной сверкала изогнутая рукоять акавирского меча. Того самого «Тенгу».
— Госпожа, — воскликнул Григор и, отскочив от стола, рухнул на колени. Его примеру последовали все, кроме меня. Я же медленно поднялся, глядя на Пифию не без легкого разочарования. Пророчицей казалась обычная женщина в белой, фарфоровой маске. Орлесианской маске. Ни желтой кожи, ни миндалевидных глаз, никаких намеков на принадлежность к народу меров. Капюшон скрывал ярко-белые волосы, а кожа на шее казалась одного цвета с маской. Будто сама Пифия сделана из фарфора.
— Хм, и стоило наводить тень на плетень? — ухмыльнулся я.
— Я не впечатлила вас, сэр Томас?
— Я ожидал чего-то нечеловеческого, — признался я.
И тут она легким движением руки сняла маску. Я застыл, не веря глазам. Ей все же удалось застать меня врасплох.
— Тинае?!
— Здравствуй, сэр Томас, — сказала «Сова» и тепло улыбнулась. — Рада, то ты жив.
— Как это возможно? — прошептал я, отходя от шока.
Она щелкнула пальцами, и воздух точно задвигался, насыщаясь чистой энергией. Бретонская кровь закипела, подавляя воздействие магии и, через миг зал точно застыл. Я оглянулся, недоуменно глядя на замороженные фигуры. На Григора, удивленно округлившего взгляд, на Харель, не понимающую что происходит.
— Как это возможно? — спросил я. — Ты мертва. Я видел…
— Что ты видел? Изрубленный труп в церковной рясе? И с чего ты решил, что это была я? — улыбнулась Тинае. — Я жива, Томас. И я пережила ту ночь.
— Неужели? — ухмыльнулся я, не веря ни единому ее слову. — Не припомню, чтобы ты была магом. Не морочь мне голову, ведьма. Я знаю — ты маг Нирна. Я чую это.
— Ты чуешь не это, — холодно ответила Тина и развела руками.
И я содрогнулся от гула голосов. Зал совета исчез, став зеленоватым водоворотом тени. Оглушило, яркий свет слепил, но я увидел то, что она хотел показать. Тысячи сущностей кружились вокруг нее, насыщая каждую клеточку ее тела чистой магией. И лишь меч будто опутывала черная аура. Ни один дух не касался «Тенгу».
— Я не маг. Я — Пифия, сэр Томас. Я всегда ей была.
— Как ты выжила?
И она рассказала. Слова вернули меня в ту злополучную ночь, когда эрл Хоу и Адриан Горгона сожгли замок Кусланд и убили почти всех. Я будто вновь ощутил запах горелой плоти, едкий дым, режущий глаза и отчаянные вопли умирающих. Сова рассказала, как пыталась спасти монахинь и получила удар мечом в спину. Как лежала на сырых камнях, задыхаясь в агонии. И в этот миг он нашел ее.