На миг, всего на миг я засомневался. Было чувство, что есть некое зерно истинны в ее словах. В ушах зазвенело, в глубине глазниц точно ударили молотком. Я сосредоточился и тут же почувствовал нарастающие колики в голове. Это казалось невозможным, безумным бредом, но чутье и инстинкты говорили, нет, кричали:
«Она права! Что-то не так, Довакин! Что-то не так!»
— Сальрока, пойдем со мной. В городе есть сопротивление. Из тех, на кого не действует тего… морок. Они помогут! Ну же, у нас мало времени!
— Я…
«Мы будем вместе, любимый. Мы сокрушим Мор. Прошу, не бросай меня снова. Не оставляй на растерзание порождениям тьмы. Не бросай меня, Том»
Есть факты, а есть интуиция и инстинкты. Тинае нуждается в помощи — факт. Культ станет сильным союзником в борьбе с Мором — факт. Слова Кары — просто слова, не подкрепленные ничем, кроме смутного шепота интуиции. И я привык ей доверять, но не в этот раз. Однажды я оставил Тинае на произвол судьбы. Я подвел ее, подвел тейрна Кусланда и проиграл бой. Больше этого не повторится.
Усилием воли заставил интуицию замолчать.
— Нет, — ответил я, поднимая на Кару холодный взгляд. — Уходи, Кара. Меня ждет битва.
— Тебя ждет… ладно, это бесполезно, — тяжело вздохнула она. — Верно парни говорили: пока жива сучка, морок не развеять. Если вдруг останешься жив и освободишься — найди меня. Прощай, сальрока.
Она резво выскочила в окно и скрылась из виду. Я смотрел в открытое окно, борясь с бурей сомнений, и голос Пифии звенел в голове. Есть цель, есть враг, есть Тинае. Я готов.
***
— Ты выглядишь обеспокоенным, Страж.
— Впереди бой в лесу. Есть повод для беспокойства, Шивера.
— Ты обеспокоен по-иному.
Я не ответил, устремив взгляд на стремительно приближающуюся стену пожелтевших древ. Армия шла медленно, собираясь с духом. Шивера скакала рядом, бросая на меня взгляд, сравнимый разве что с отравленным медом. Тот же черно-красный наряд без брони говорил о том, что рогатая дьяволица не собирается сражаться в ближнем бою. Григор скакал по правую руку, облаченный в смешные доспехи, сделанные под его раздутое тело. За спиной сверкал массивный двуручный меч в ножах из алой кожи.
— Не бери в голову, Шивера, — отмахнулся я. — Лучше сосредоточья на скором сражении.
— Ты точно сможешь разогнать туман? — спросил Григор.
— Не сомневайся.
Армия остановилась на окраине леса. Воины перешептывались, тихо шептали молитвы, косо поглядывали на командиров и меня, не понимая, как сумею даровать победу. Я устремил взгляд в лесную чащу и ощутил жжение в животе. Порыв морозного ветра принес вонь пойла, пота и мочи, сорвал с деревьев ветхие листочки. Я положил руку на рукоять «Северного сияния» и, отбросив сомнения, разбудил дракона.
— Скажешь что-нибудь? — спросила Шивера.
Я кивнул и, спешившись, вышел перед строем. Воины смотрели на меня, облаченного в серебристые латы, на роскошный щит с резными драконами, на шлем с алым Тевинтерским плюмажем и замолкли, ожидая слов.
«Они используют тебя!»
«Приведи мое войско к победе, Том. Я — твоя любовь. Я — твой свет. Смысл твоей жизни. Твоя Пифия»
— Солдаты! — я вдруг замялся, чувствуя странную тишину в голове. Мне нечего было сказать. Мысли путались, в ушах зазвенело. Пришлось сделать титаническое усилие, чтобы выдавить хоть что-то. — Враг впереди угрожает нашим домам! Нашим семьям! Он желает отнять у вас все! Враг силен, не буду лгать, но он и самоуверен сверх меры и вся его сила в тумане. Тумане, что я развею! А когда чары падут… «Убей его ради меня, любовь моя» …режьте их без жалости! Крошите им черепа, выпустите кишки! Они всего лишь животные, дерзнувшие угрожать могуществу Священной Пифии и Адриана! Выпустим им кровь!
И тут одержимые запели. Голоса ласкали глубины разума, заставляя сердце рваться из груди. В бой. Кровь вскипела, дракон зарычал, требуя выпустить и груди его ярость. Я вдруг понял, что обнажил меч и держу острием к лесу.
Солдаты закричали, но как-то вяло, без энтузиазма. И вдруг стал заметен пустой стеклянный блеск в их глазах. Я вздрогнул, чувствуя себя в кошмарном сне. Воины больше походили на болванчиков, и только дезертиры казались живыми и кричали боевые кличи. Перевел взгляд на Григора и Шиверу. Раздутый хмурился, а рогатая ехидно улыбалась.
«Что за чертовщина?!»
«В бой, любовь моя»
— Вперед! — прокричал я. — Выпустим Мудрецу кровь!
И армия двинулась в царство зла.
***
Они появились не сразу. Мудрец дал нам подойти слишком близко, рассчитывая опутать туманом и лишить возможности безболезненно отступить. Его смертоносный расчет готовил моей армии гибель, но он ошибся. Его хитрая засада сработала против порождений тьмы.
По лесу прокатился раскат грома и, точно белый саван, пришел туман. Плотный, сырой и дьявольски холодный, он в мгновение ока скрыл армию, разделил солдат, посеял в душах ужас. Я улыбнулся, чувствуя капли влаги, вползающие под шлем. Мудрец сделал долгожданный ход. Моя очередь.
— ЛОК–ВА–КОР!
Ударная волна прошла по лесу, изгоняя мглу. Белая стена исчезла, и я торжествующе закричал, заметив удивление и страх в глазах тварей. Крикуны и гарлоки бежали на нас. Голые, без доспехов и щитов, полагаясь лишь на скрытность и бесшумность. Они хотели прирезать нас в тишине и тумане, но оказались на открытой местности против бронированных бойцов. Против мечей, топоров и копий.
— Вперед! — заорал я, и армия с криками бросилась в бой.
И мы принесли им смерть. Я взревел, обрушивая клинок на голову крикуна. Лезвие рассекло узкий череп и с хрустом вырвало багряно-черный веер ядовитой крови. Гарлок бросился на меня, сверкнуло лезвие уродливой секиры. Пригнулся, ударил щитом и погрузил острие «Сияния» в черное пузо выродка. Провернул клинок — следующая цель. Кровь кипит, на доспехе кусочки кости и кишок — я не сражаюсь с ними, я их убиваю. Десять, двадцать — сотня — как же их было много! Целая туча неодоспешеных ублюдков, застигнутых врасплох. Я едва успевал убивать, одежды потяжелели от крови и требухи, мускулы горят огнем.
Порождений тьмы рвали в клочья. Многие твари несли длинные крюки и гарпуны, рассчитанными выдергивать солдат из строя в тумане. Но без него они стали легкой добычей для мечей и копий. Я ухмыльнулся, отсекая голову гарлоку и заметил, как Григор рассек крикуна напополам одним вертикальным ударом, а затем взвыл и меч вспыхнул ярким магическим огнем. Веер пламени коснулся визжащих чудовищ, и дюжина порождений тьмы обратилась в пепел. Затрещали раскаты молний и цепные искры ударили во врагов. Дуги синеватой энергии скакали от твари к твари, и те вспыхивали как визжащие факела. Воздух звенел от мощи Шиверы и одержимых, испепеляющих чудовищ сотнями. А мы, воины, бежали вперед через покрывающий пожухлую траву маслянистый пепел и ломкие кости, и рубили, кололи, кромсали врага. Шли сквозь них как раскаленный нож сквозь масло, оставляя позади горы трупов.
— За Пифию! — орал я, пробираясь к крепости. — Убейте их всех!
Из желтовато-гнилостного массива выросли первые каменные остовы руин. Чем ближе мы подбирались, тем отчетливо виднелись следы разрушенных арок и домов, покрытых усохшими лианами. И вот, через несколько мгновений армия ворвалась в крепость, с торжествующими криками.
— Отставить наступление! — заорал я. — Стена! Стена щитов!
Венатори и алые безупречно выполнили приказ, и среди колонн и полуразрушенных зданий выросли непробиваемые заслоны из стали и огня. Битва шла всюду, на каждом клочке земли и везде инициативу держали малые силы Пифии, истребляя врага. Даже бронированные гарлоки и эмиссары не могли склонить чашу весов в пользу Мудреца и спасти обреченное войско. Одержимые рвали магов в клочья ослепительными вспышками молний, не давая и шанса перегруппироваться.
«Он все поставил на туман, — торжествующе подумал я, глядя на гибель армии врага. — Ему конец»