— Они ушли? — тихо спросила Мариан.
— Да.
— О Создатель… О, Создатель… ты настоящий? Скажи, что ты настоящий. Пожалуйста.
— Я настоящий, — недоуменно ответил я. — Значит и ты не видение?
Хоук с трудом сдвинула с себя труп и выползла из кучи. Снятая с мертвых одежда висела мешком, прилипшая рубаха облегала груди, волосы слиплись. Сквозь кровавую грязь, покрывающую ее тело не ощущалась скверна. Мариан не заразилась.
— Я думала тебя убили, — прошептала она. — Венатори тебя убили.
— Почти, — хмуро ответил я, вспоминая боль и вырвавшийся из груди клинок. — Меня сложно убить.
— О Создатель… Том, надо спрятаться. Скоро они снова придут. Они приходят и уходят — лучше прятаться в куче. Тогда не найдут.
— Мариан.
— Если залезть в кучу тел, они не ищут. Но надо залезть достаточно глубоко…
— Мариан.
— Они их… — она вдруг посмотрела на меня взглядом, полным ужаса.
— Что случилось? Как ты здесь оказалась? Что с армией?
— Армия? Какая армия? Надо прятаться! Скорее!
— Мариан, я должен знать!
Она задрожала и опустила взгляд.
— Когда мы взяли крепость, венатори и красные плащи напали на нас! Стен, этот большой парень, вовремя развернул наш отряд и повел прямо в лес, на прорыв. Мимо порождений тьмы. Я поскользнулась и упала, а потом… меня схватили. Ударили по башке и притащили сюда. Вместе с другими пленницами.
Я посмотрел на раздутые тела и содрогнулся.
— Это они?
Мариан кивнула.
— Мне повезло — очнулась раньше, чем они пришли. Залезла в трупы. Кто-то умирает, и их сваливают в кучи. Остальных… кормят, — Хоук перешла на истеричный шепот. — Некоторые пытались убежать, но их поймали и сломали ноги. Я спряталась в эту кучу и никуда не бежала, потому меня не нашли. Но я слышала… понимаешь, сначала кормят насильно. Эта тварь… сблёвывала прямо им в рот. Снова, и снова. Пока они не заражались скверной и не начали распухать. А потом… потом они начали жрать сами! Я слышала, как они вытаскивают из кучи труп и хрустят, хрустят, хрустят, как голодные свиньи! Видел голодных свиней? Как они жрут? О, Создатель…
Плечи задрожали, по щекам прокатились слезы. Я положил руку ей на плече, и та вздрогнула, будто от удара молнии. Одна из раздувшихся проснулась и, вальяжно перекатившись на бок, уставилась черными глазками в стену. Я медленно присел, стараясь не издавать лишнего шума. Хоук сделала то же.
— Они сняли с нас одежду, Мариан. И оружие.
Она кивнула.
— Не знаешь, куда отнесли?
— Одна из сбежавших говорила: все хранят в большом зале. Он как арсенал, — зашептала Хоук. — Там ее поймали. Большой гарлок с молотом. Он раздробил ей колени. Вон, третья справа, — дрожащий палец указал на одну из раздувшихся. — Ее звали Килия. Она храмовница.
— Идем, нужно выбираться отсюда.
— Ты спятил! — задрожала Хоук. — Никто не сбежит! Они поймают, сломают ноги, накормят… я не хочу!
— Мариан, — я вцепился ей в плечи о строго посмотрел в глаза. — Останешься здесь — умрешь. Не выйдет прятаться вечно. Тебя все равно найдут.
— О Создатель, — она вдруг захныкала, как маленькая девочка. — Я не хочу умирать. Я не хочу умирать здесь. Только не так.
— Какая мерзость, — презрительно фыркнул эбонитовый воин. — Убей ее, Томми. Она все равно всего лишь обуза.
— Черта с два.
— Что? — спросила она.
— Черта с два ты умрешь, девочка. Идем. Только тихо. Не отставай, и держись тени.
Она кивнула, и мы медленно двинулись через зал, стараясь держаться подальше от раздутых. У самого входа я услышал за спиной возню, вскоре сменившуюся алчным хрустом. Обернулся и обругал себя за это. Мариан оказалась права. Оно жрало как голодная свинья.
***
Порождения тьмы плохо охраняли пленниц. Причины стали ясны после полу часа блуждания по тоннелям. Нет смысла в цепях и клетках, если жертва оказывается заперта в лабиринте из камня, без еды и воды. К тому же, коридоры постоянно патрулировались группами по три — четыре чудовища с самодельными факелами. Они вглядывались в тени, высматривая чужаков. В их действиях улавливалась чья-то злая воля, сковывающая порождений тьмы. Эти звери походили на трелов некроманта, слишком уж механическими и организованными казались патрули.
Они сильно нас замедляли, вынуждая прятаться в тенях, боязливо ожидая, когда свет факела померкнет и широкие спины скроются из виду. Мариан ничего не говорила и шла за мной будто прицепившийся двемерсткий автоматрон. Страх сковал ее уста и, похоже, разум решил отключить осмысление, доверившись мне. С одной стороны — хорошо, с другой — она едва ли сможет быстро среагировать, если очередной патруль, все же, заметит в темноте наши согбенные фигуры.
— И что ты будешь делать, если нас заметят, Томми? — спросил эбонитовый воин, вальяжно вышагивая рядом. Ублюдок не исчез, это было бы слишком хорошо. Одно радовало — иные образы и видения перестали донимать. Если я и вынужден болтать с порождениями моего воспаленного разума, то уж лучше с гипертрофированно паскудной версией себя, чем с изуродованной женой или детьми. Или с отцом. От его осуждающего молчания хотелось лезть на потолок. — И что же ты будешь делать?
Не ответил, чтобы не испугать Хоук. Она его, слава Богам, не видит.
«Если ты намекаешь на магию, — мысленно обратился. — То я истощен. Мой запас маны истощен»
— Ее можно восполнить, Томми, — усмехнулся эбонитовый воин.
«И как же?»
— Кровью.
Я вздрогнул и остановился. Видение исчезло, сменившись завываниями порождений тьмы. Тоннель заканчивался, впереди освещенная арка, а за ней сонмы танцующих теней. Послышался лязг стали и грохот металла о камень. Чутье подсказывало: впереди тот самый арсенал. Но нам не следовало идти сюда.
— Сколько же их там? — спросил я себя, глядя на танцующие в оранжевом сиянии тени.
— Слишком много, — ответил эбонитовый воин. — Кто ж их всех хоронить будет? Мы их прикончим! Полосни по вене, верни ману, а затем…
— Нет, — ответил я. — Никакой магии. Я все сказал.
— Трус.
— Страж, — зашептала Мариан. — Мне кажется… мне кажется я знаю, куда нужно идти!
Я обернулся и удивленно посмотрел на нее. В глазах Мариан горел нездоровый огонек. Губы задрожали, она судорожно вздохнула и подняла на меня безумный взгляд.
— Мариан, что…
— Иди за мной.
Марин резко развернулась, точно марионетка на ниточках, и бросилась прямо в стену.
— Мариан, что ты делаешь? — испуганно спросил я, но она не слушала. Как кукла, она врезалась в камень и… исчезла. Растаяла в воздухе, будто и не было.
Я застыл, недоуменно глядя на сплошную каменную кладку, борясь с ураганом мыслей. Все казалось таким бредом. Неужели и Мариан нереальна? Неужели мои галлюцинации достигли такой острой стадии? Я протер глаза и попытался досчитать до десяти, рассчитывая вернуть разуму спокойствие и снова увидеть Хоук рядом. Но она не появилась. Сердце забилось, кровь похолодела, меня прошиб холодный пот.
— Мариан?
— Иди сюда! — донесся голос из стены. — Быстрее!
Пошел, борясь с ощущением нереальности происходящего. Кошмарный сон затягивался, и, если окажется что Мариан стала стеной и сейчас со мной начнут болтать сырые камни, рассудок точно не выдержит. Я свихнусь, рухну и буду лежать, считая тараканов в голове, пока патруль не настигнет меня.
Но вдруг безумие сменилось удивлением. То, что я принял за сплошную стену, оказалось оптической иллюзией. Плиты шли внахлест, скрывая небольшой, темный проход, пропахший плесенью. Удивленный, я шагнул в густую тень и заметил дрожащие плечи Мариан.
— Мариан, как ты…
— Идем, — сказала она.
— Тут ничего не видно! — возразил я, чувствуя нарастающий страх.
— Иди за мной.
Я доверился, положил руку ей на плечо и двинулся вслед за ней. Кожа Мариан казалась холодной и мокрой, она дрожала, но не прекращала идти через кромешную тьму. Даже порождениям тьмы нужен свет. Но в этом тоннеле стояла абсолютная, маслянистая тьма. Для чего он использовался и знали ли сами твари о нем? Я старался не думать об этом, следуя за точно обезумевшей женщиной, слушая оглушающе громкое биение сердца. Мариан резко свернула, мы миновали несколько поворотов и вскоре появился свет.