Шумела спешащая по делам разношерстная толпа. Несмотря на поздний вечер, кругом звенела какофония города. Ругань, песни, звон молотов и свист пилы, звонкий девичий смех и крики детишек, играющих в догонялки между домами. Вот, пухлый мальчик падает и заливается слезами, под дружный хохот друзей. Вот, молодая женщина с большой черной косой, кряхтя и тихо бранясь затаскивает на крыльцо корзину с рыбой, злобно косясь на толпу безразличных мужиков, что-то бурно обсуждающих в переулке. Вот стражник, сплюнув на землю поднес факел к шесту, зажигая очередной факел-фонарь.
Горожане почтительно расступались, выкрикивая приветствия Фергюсу и его телохранителям. Пара помятых мужиков в явном подпитии прекратила драку, туповатым взглядом уставившись на процессию. И, едва мы проехали, возобновили вышибать друг-другу зубы.
- Люблю города, - сказала Тинае.
- Что? – переспросил я. Рядом гудел трактир – двухэтажное здание, окруженное самым отъявленным сбродом и пьянью. Я смотрел на их покрасневшие лица, вспоминая суровые попойки в «Гарцующей кобыле».
- Люблю города, - повторила она. С момента встречи с чудовищем она почти успокоилась, хоть легкая дрожь в руках и не исчезла, от чего она крепко сжимала поводья лошади. – Они – символ превосходства Создателя, - она улыбнулась, заметив мой скептичный взгляд. – Все познается в сравнении. Там, откуда я родом, люди живут в грязи и землянках. А здесь, - она с упоением окинула взглядом город, - здесь совсем другая жизнь.
Я не стал ничего говорить. Мне хотелось рассказать ей о величии Даггерфола, о громадных дворцах, подпирающих небо. О вымощенных камнем дорогах и мостовых, в тени величественных статуй. Рассказать о башне Диренни, столь высокой, что не верится глазам и древней, как кости земли. Город Хайевер был грязен и беден, но Тинае, все же, была права. Все познается в сравнении.
- Ты точно орлесианец, - хмыкнула она улыбаясь.
- С чего ты это взяла?
- Твой взгляд. Я уже такой видела, когда принимала в храме канцлера из Вал-Руайо. Ты смотришь на них как на дикарей. Ферелден - молодое государство. Здесь нет таких роскошных городов как Вал-Руайо или Фъера. Но среди нищеты, под оком Создателя живут суровые, небогатые люди. Их дух крепче стали. Ты полюбишь их, когда узнаешь получше.
- Не сомневаюсь, - ответил я. – И я не считаю их дикарями.
Крепость располагалась в северной части города, неподалеку от порта. Крепкие каменные стены и массивные ворота отделяли ее от городских кварталов. В замке горели десятки окон, а меж зубчатых укреплений считали шаги закованные в доспехи часовые. Я задумался, сумею ли вышибить ворота «безжалостной силой», глядя на громадные цепи. Ответ не утешал.
Часовые заорали, и через несколько секунд массивная решетка поднялась, ударив по ушам омерзительным скрипом. Мы въехали в роскошный двор, где уже выстроились в две шеренги закованные в парадные латы рыцари, во главе которых стояла высокая девушка в кожаной броне и при оружии. Пояс ее слегка оттягивала пара мечей. Фергюс остановился, ловко спрыгнул с лошади, звякнув доспехом и подошёл к ней.
- А ты быстро, - хмыкнула она. – Убил?
- И я рад видеть тебя, сестренка, - он махнул рукой, и телохранители быстро спешились. На лицах я заметил нескрываемое облегчение. Все мы ужасно устали от долгой езды по жаре. Я спрыгнул с лошади, а затем помог слезть Тинае. – Ты во мне сомневалась?
- Только в твоих телохранителях. Куорин пропустил две тренировки, - фыркнула девушка, строго глядя на одного из рыцарей. – Хорошо, что ты вернулся так быстро. У нас тут дел невпроворот. Мама отцу всю плешь проела. А это кто такой?
Я подошел ближе и смог как следует разглядеть ее. Лет семнадцать – не больше, с огненно рыжими волосами, холодным взглядом и родинкой на левой щеке. Я смерил ее оценивающим взглядом, уделяя внимание «очевидным признакам воительницы». Многие женщины в Скайриме и Хай-Роке умеют постоять за себя, но ремесло воина, настоящего воина, оставляет на теле неизгладимые следы, по которым всегда можно отличить фиалочку с ножом от смертоносной фурии, распарывающей мужчин как рыбак лосося. Маленькая грудь, мощные ноги, узкие бедра, широкая спина и сухие, рельефные руки. Все это было, хоть и в много меньшей форме, нежели у нордских солдаток, вот только ее прекрасное лицо не знало рассечений, а пухлые губки не целовали умбон щита. А значит девочка не видела настоящего боя. Не убивала, не стояла на краю гибели.
«Комнатная дуэлянтка»
- Сэр Томас Аарон, - представился я. – Странствующий рыцарь.
- Нам сейчас не нужны наемники, - холодно ответила девушка. – Зачем ты притащил его сюда, Фергюс?
- Он убил демона, - пожал плечами Фергюс. – Не хами гостям, Анна.
Скажем так: теплого приема не получилось. Девица в коже, как позже объяснила Тинае – и есть Анна Кусланд. Дочь тейрна Брайса Кусланда и моя возможная начальница. Впрочем, тогда перспективы работы на это семейство казались мне крайне туманными. Я хотел бороться с бандитами, выслеживать тварей, убивших солдат, а не нянчится с избалованными дочками богатых лордов.
Но тейрн заставил меня переменить мнение. До сих пор помню холодный взгляд его серых глаз, золотистые волосы и тонкие, вечно сжатые губы. Он принял меня в главном зале, чем-то напоминающем тронные залы ярлов. Сперва речь держал его сын, во всех деталях пересказав отцу детали нападения. Он говорил, и тейрн становился все мрачнее и мрачнее.
Мы стояли у самых дверей, ожидая разрешения предстать перед богатым господином, и я чувствовал себя почти что дома. Восемь лет назад я так же стоял у дверей тронного зала Дворца Исграмора, а «Ульфрик Буревестник» сосредоточенно и хмуро выслушивал доклады суровых бородачей, закованных в сталь. На их фоне я казался ребенком. Маленький бретонец, чужестранец – я едва ли был достоин их внимания. Прошли годы, прежде чем моя слава заставила нордов склониться предо мной. Теперь же я вновь стоял перед лордом, будучи прахом в его глазах.
Пламя факелов отбрасывало на лицо тейрна густые тени, еще сильнее старя этого и без того немолодого воина. Он слушал доклад сына и кивал, а стоящая рядом женщина встревоженно задавала уточняющие вопросы.
- Это его жена, - шепнула мне Тинае. – Леди Элеонора.
А вот она действительно была воительницей. Я увидел это в каждом жесте, в каждой реплике, во взглядах, лишенных стандартной впечатлительности фиалок. Если она и переживала, слушая историю, то только за здоровье сына.
- Яблоко от яблони, - хмыкнул я.
Разговоры стихли, и я почувствовал пристальный взгляд тейрна. Поняв, что время пришло, я встал перед лордом и, по-рыцарски поклонившись, назвал свое имя и титул. Как и ожидалось, ему не понравилось то, что он услышал. Видимо, умудренного опытом старого вояку не обмануть религиозными сказками о «благородных» странствующих рыцарях. Он бы, без сомнения, вышвырнул меня из замка, отвесив сыну подзатыльник, если бы не моя победа над демоном и ходатайство Тинае.
- Странствующий рыцарь, - хмыкнул он. – И откуда же вы родом?
- Мой дом – дорога, господин.
- И не имения нет, ни состояния?
- Карты, - с тяжелым вздохом ответил я. – Игра демонов.
Брайс усмехнулся, продолжая сверлить меня взглядом. Не став дожидаться жалоб и предложений, я опустился на одно колено и, склонив голову, предложил тейрну Кусланду свой клинок. Этот символичный жест казался особенно комичным, потому как клинка-то у меня не было. Да и вообще, я больше походил на грабителя, обобравшего пьяного рыцаря где-нибудь в придорожном трактире. И клянусь, они бы приняли меня за такого человека, если бы не помощь жрицы.
Женщина вышла в центр зала и начала долгий, красочный рассказ о том, как ужас обрушился на несчастных жителей общины. Как приезжие храмовники, все как один бравые вояки, пали ужасной смертью и только я, взявшийся из-неоткуда муж, схлестнулся с одержимым чудовищем в честном кумите, когда все жители дрожали без памяти в колдовском ужасе, и одержал победу.
Ветер свистел в коридорах замка, языки пламени дрожали, отбрасывая на стены причудливые, танцующие тени. Выточенные из дерева морды псов оживали, готовясь взвыть, приветствуя наступившую тьму. Повеяло холодом, и я на мгновение очутился в Скайриме, среди бескрайних полей долины Вайтран, где у костра сидел Карджо, рассказывая удивительные сказки о своей родине.