– Конечно, – согласился Ярослав.
– Ярослав, угомони детей, я уже не могу с ними. Они и Светозара не слушают, – Дарина вышла закрыть ставни.
– Расшалились? – засмеялся лесной князь.
– Взбесились, – поправила его Дарина.
– Сейчас иду.
– Ты иди, я еще тут посижу. Красиво у вас, – сказал Святополк.
Ярослав быстро пошел в дом, – когда он выходил из беседки, из дома донеслись звуки бьющейся посуды. Дарина лишь всплеснула руками:
– Ну что еще натворили? – и пошла закрывать ставни.
Святополк стал помогать. Последнее открытое окно досталось им обоим. Святополк оказался так близко к Дарине, что ощущал исходивший от нее аромат малины и смородины (лесная княгиня заваривала листья кустарников – дети любили пить такой отвар с медом на ночь). Он случайно коснулся щекой ее волос – мягкие, нежные… Князь потерял голову и обнял Дарину. Она оттолкнула его:
– Если ты брат Ярослава, это не значит что тебе все позволено, – ее глаза гневно сверкнули в ночных сумерках.
– Поехали со мной, – Святополк наступал на нее, Дарина пятилась. – Я для тебя горы сверну, только будь моей…
– Как ты можешь? При живом муже чужую жену сватать?
– Краше тебя я никого не встречал, никого так не любил.
– Я никогда от Ярослава не уйду. Тем более к тебе.
– Чем же я хуже него?
– Всем, – это все что смогла ответить Дарина. Она была в шоке от подобных слов. Как Святополк еще может спрашивать такое? – Что-то не верится, что вы родные братья: небо и земля.
– Мы уже не дети. Мы столько лет не виделись. Ярослав убил отца и сбежал…
– Но ведь из-за тебя все получилось. Спасая тебя и мать, он убил. Ты же помог ему бежать, разве нет? Он и не подозревал, что из тебя вырастет настоящее чудовище.
– Пытаешься выставить его добрым, а меня очернить? Ведь он теперь убивает за золото. Дарина, я весь мир к твоим ногам сложу, только будь моей… – Святополк прижал ее к стене и поцеловал. Дарина вырвалась и ударила его по щеке, после чего побежала в дом. Святополк едва не нагнал ее, но путь преградили псы. Их глаза полыхали от злобы. Святополк не решился пойти напролом, и попятился. Когда хозяйка зашла в сени, собаки расступились и улеглись у крыльца.
Князю не давало покоя то, что у Ярослава есть все: и красавица-жена, и трое детей, и уважение, и друзья, а что есть у него? Дружина с ним потому, что он законный наследник, любимая жена умерла, оставив на него сына, он похоронил мать, которую обожал, а Ярослав живет припеваючи, не зная горя. И тут еще эта итория, в которую влип по глупости. Ладно, старший брат поможет, в беде не оставит. Лишь бы правды не узнал, иначе…
Дарина не рассказала мужу о том, что Святополк ей наговорил. Ярослав от радости даже ничего не заметил, но маленькая Рагнеда и Светозар еще как заметили. День пролетел мгновенно, лесной князь с братом все никак не мог наговориться, водил его по селению, рассказывал, показывал. Но солнце клонилось к закату, и пора было отдыхать перед дальней дорогой.
Выехали рано утром. Добираться было далече – целые сутки. Доехав до места, лешачи осмотрелись, заприметили где можно в засаде схорониться. Юрия, наместника князя киевского, ждали не раньше, чем через полдня. Ближе к вечеру на полянку, где возле костра сидел Святополк с горсткой дружинников, прибыл Юрий с небольшим войском. Это был высокий темноволосый мужчина лет сорока, волосы подернуты сединой, на лице проглядывали морщинки. Голубые глаза, казалось, видят насквозь. Он спешился, и подошел к Святополку, который даже не встал навстречу родственнику.
– Милости просим к нашему «столу», – Святополк жестом пригласил дядю к костру, где жарилась очередная порция мяса. На траве на ширинках лежал хлеб, жареная дичь, вино наливали из бурдюка. Один из переяславльских дружинников протянул Юрию кубок. Наместник пригубил, и присел на бревно рядом со Святополком.
– Ну, чем ты меня удивишь? – спросил Юрий. – Что надумал?
– Только приехал, а уже о делах. Давай посидим, побеседуем. Куда нам торопиться?
– Да в Киеве меня князь Владимир ожидает. С какими к нему мне вестями показаться, от тебя зависит. Чего медлить? Перед смертью не надышишься.
– Ну, престол свой я тебе не отдам, – Святополк сбросил приветливую личину и заговорил совсем по-другому.
– Значит, будешь данью отдавать, – ответил за племянника Юрий и присел напротив.
– И дани моей ты не получишь. Я со своих людей лишнего брать не могу, они супротив меня восстанут.