«…Внезапно салон осветился. Свет проникал в него снаружи через огромные овальные стекла в стенах. Водные глубины были залиты электрическим светом. Хрустальные стекла отделяли нас от океана…»
Конечно, вы узнали, — это же из «80 000 километров под водой».
Да, это похоже. Но вот иллюминаторы на «Северянке» гораздо меньше, и смотреть в них можно лишь по одному. Места у окон по справедливости заняли ученые, а корреспонденты волей-неволей оказались на втором плане.
Но что же там, в этой пронизанной лучами прожекторов потусторонней дали? Чуть зеленоватая, однообразная во всех измерениях, как бы невесомая толща. И в этом неземном эфире парит «Северянка». Мы знаем, что лодка движется, но проходит пять минут, десять, а картина все та же, и, увы, подводный мир кажется безжизненным.
Однако отчаиваться рано. Ученые, затаив дыхание, прильнули к окнам, а корреспонденты… Бедняги в полном неведении. Они мечутся от одного наблюдателя к другому и то и дело на разные лады вопрошают: «Ну что там?!.. А! Что?!
На кресле у верхнего иллюминатора замер О. Соколов. Он забыл обо всем и не думает шевелиться, но Марк Редькин, неутомимый репортер фотохроники ТАСС, нацелив на него объектив, гипнотизирующе командует:
— Спокойно. Снимаю. Э!.. Немного левее, Олег Александрович. Ближе, ближе к иллюминатору. Так… Снимаю!
Очередной трофей Редькина — приросший к стеклу Радаков.
Прошло немного времени, а в записной книжке нашего ихтиолога уже появились первые записи. Я начинаю досадовать на свою «близорукость» и… вдруг!
— Смотрите! — вырывается у меня.
Перламутровым отблеском сверкнул и проплыл к корме первый замеченный нами морской обитатель.
— Морской ангел! — взволнованно восклицает Радаков. — Да, да, морской ангел, — почувствовав наше смущение, повторяет он. — По латыни Сlionе. Это крылоногий моллюск, и название он получил за свои «ноги»-плавники, напоминающие крылышки.
А вот еще ангел! Еще! И целая стайка этих небольших, нескольких сантиметров в поперечнике, причудливых жителей моря скоплением легких перистых облачков проплывает мимо.
«Ну что же, — улыбаюсь про себя. — Морские ангелы — знак благосклонности Нептуна».
За ангелами цветными парашютиками замелькали медузы.
— Это непременные обитатели северных морей, — продолжает свой репортаж Радаков.
— А осьминоги?.. Акулы?! — наперебой спрашивают корреспонденты.
— Не думайте, что сейчас на ваших глазах будут сделаны большие открытия, — охлаждает их пылкое воображение отошедший от иллюминатора наш довольно угрюмый с вида конструктор орудий лова Павлов.
Да, логически он прав, но каждый подсознательно протестует, и… вот вам, пессимисты! В лучах светильников засверкали серебристые стрелки рыбешек. Они вспышками проносятся мимо и исчезают к корме: «Северянка» движется.
— В носу! В корме! — несется из переговорных трубок. — Ложимся на грунт. Осматриваться в отсеках!
Толчок лодки о грунт — легкий, почти неощутимый. Сначала поднятая прикосновением лодки муть не позволяет увидеть что-либо. Через две-три минуты вода проясняется.
Сквозь толщу воды темнеет ил. Водорослей не видно. Отражая лучи бортовых ламп, блестят крупные белые ракушки. Над нами проплывают стайки маленьких рыбок. Одна из них, очевидно привлеченная светом, подплывает к самому стеклу и замирает. Разглядываем друг друга. Рыбка глазастая, большеголовая, с темно-синей спинкой и серебристым раздутым животом. Я поворачиваюсь к Радакову и прошу представить нам подводную «гостью», но пока он подходит, рыбка скрывается.
В воде множество крошечных беловатых существ, беспрестанно снующих вверх и вниз. Это представители планктона, рачки-черноглазки — один из видов десятиногих рачков, важнейший продукт питания промысловых рыб Баренцева моря. Среди суетных черноглазок степенно проплыла крупная медуза. Белый студенистый блин ее тела оторочен красной каемкой, под ним извиваются длинные бледные щупальца. Она медленно уходит от огромной светящейся «рыбины», вторгшейся в ее темный мир.
Тем временем Давид Ефимович Гершанович, наш морской геолог, определил направление придонного течения и его скорость — около километра в час.
Журнал наблюдений экспедиции постепенно покрывается записями.
«Отдохнув» на дне, «Северянка» поднимается на поверхность. Погашены светильники. Сквозь верхний иллюминатор уже видна игра бликов на поверхности волн.