— Я хочу, чтобы вы оставили мою жену в покое. Я хочу, чтобы вы оставили ее в покое, — говорил Уолтон почти нараспев. Его маленькое личико совсем побагровело, глаза выпучились, зубы оскалились. Он рывком вскочил с кресла, точно полностью утратил власть над собой и не замечал того, что говорит. — Я хочу, чтобы вы оставили мою жену в покое.
По тишине за стеной он понял, что крики Уолтона донеслись до кухни.
— Я не хочу никаких обещаний. Я не хочу никаких условий. Я приказываю вам оставить мою жену в покое, Она — моя жена. Я женился на ней. Мы имеем право решать этот вопрос между собой.
— Но она оставила вас больше года назад, — сказал он.
— Мне все равно, когда она меня оставила. Она вернется. В конце концов она поймет, что это единственный выход. А до тех пор… — Он сжал кулак и взмахнул им у самого его лица. — Если вы попробуете хотя бы увидеться с ней, я вас убью.
— Ну, положим, меня-то не убьете, — сказал он невпопад. Его разбирал смех. Он тоже встал, чтобы припугнуть этого человечка.
— Мне все равно, что я сделаю и какое наказание понесу. Она увидит, как я ее люблю. Она увидит, как много она для меня значит, — сказал он и повернулся к двери.
Колин сделал шаг, словно собираясь открыть ее перед ним, но Уолтон вздрогнул, поспешно повернул ручку, выскочил в коридор и дернул дверь на улицу.
— Я вам все объяснил. Я вас предупредил. Больше я ничего сделать не могу.
Он распахнул дверь. Когда Колин вышел на крыльцо, напротив двери Ригена он увидел автомобиль. Вспыхнули фары, заработал мотор. Машина пронеслась мимо, лицо за стеклом повернулось. Красные огоньки исчезли по направлению к станции.
— Кто это? — спросила мать, когда он вошел в кухню. И она, и Ричард стояли возле двери.
— Его фамилия Уолтон.
— Да, — сказала она. — Это я поняла.
— Он просто хотел, чтобы я кое-что сделал.
— Он говорил про свою жену. — Мать смотрела на него с гневным удивлением.
— Да, — сказал он.
— Ты что, встречался с его женой?
— Да, — сказал он и добавил: — Они разводятся.
— Разводятся или развелись?
— Разводятся. Но они живут отдельно, — добавил он, — больше года.
Никогда еще он не видел мать в таком волнении.
Она несколько секунд смотрела на него, не отводя глаз. Ричард сел и уткнулся в книгу.
— Вот, значит, — сказала она, — каким способом ты отплачиваешь.
— Почему отплачиваю? — сказал он. — Я с ней познакомился совершенно случайно.
— Ну да, конечно, — сказала она и добавила: — Ничего другого ты придумать и не можешь, миленький.
Она присела к столу, изможденная, худая. Столько жизненной силы, которая могла бы поддержать ее теперь, было отнято у нее, вырвано с каждым из сыновей, вырвано вечными стараниями свести концы с концами. Он даже увидел кухню так, как мог бы увидеть ее Уолтон, загляни он в дверь: пятна на стенах, голый пол. Правда, мебель была новой, но безнадежно дешевой. Кухня была точно пещера, внутри которой они жили, — пробуравленная, выдолбленная, изъеденная нещадным пользованием.
Хрупкое лицо брата было повернуто к нему, живые внимательные глаза еще хранили недоуменный испуг, вызванный воплями Уолтона, щеки покраснели.
— Это дурно, — сказала мать. — Дурно отнимать у человека жену.
— Я ее не отнимал, — сказал он. — Она не собирается к нему возвращаться.
— Да?
Казалось, мать обрубила последние связывавшие их узы, еще теплившийся огонек привязанности угас. Она увидела в нем ожесточенность и безжалостность — тогда со Стивеном, теперь и в том споре о его работе. Торжество, которого они ждали от его жизни, так и не наступило.
— Это дурно, — говорила она, — это дурно. — Почти так же, как сам Уолтон повторял нараспев: «Я хочу, чтобы вы оставили мою жену в покое». Она ухватилась за стол, как когда-то в беде, болезни или в споре с отцом могла бы ухватиться за него. — Это дурно, — сказала она еще раз, уже беспощадно, не в силах справиться ни со своим раздражением, ни с самой собой.
— Ничего дурного в этом нет. Почему людей должно вечно связывать то, что они сделали в прошлом? Особенно если они сами с этим покончили.
— Но он же не покончил, — сказала она. — А он ее муж.
— Какое значение имеет брак, если для нее он больше не существует?
— А, Колин, — сказала она, — ты не понимаешь, что такое брак.
— Не понимаю?
— Ты представления не имеешь. — Какой-то части ее жизни был нанесен непоправимый ущерб: этот человек зажег у них в доме пожар, которого ни она, ни он погасить не могли. — Ты представления не имеешь, что означает брак, и если кто-то в нем спотыкается, ни один человек, ни один порядочный человек никогда этим не воспользуется.