- Знаете что, - несколько раздражённо прервал её Владимир, - спасибо вам за чай и за интересную беседу, но мне пора. Дождь в машине не страшен, а дорогу я как-нибудь отыщу.
- Дверь заколочена.
- Ничего, выберусь через окно.
И направился к нему.
- Нет!
Крик женщины напугал Мохова, и он обернулся. Старуха смотрела вслед безумным взглядом, не пытаясь, однако, подняться с места.
- Володя, - лихорадочно быстро заговорила она, - не надо. Я не хочу, чтобы твоя смерть осталась на моей совести. Прошу, пережди бурю здесь. В моём доме, возможно, и не безопасно, но снаружи ты будешь, как на ладони. Тебя ждут боль и ужас, а меня....
Она сглотнула.
- А меня - очередное потрясение.
Владимир закипел.
- Послушайте, но это же смешно... - начал он.
И замолчал, услышав, как по стеклу замолотили струи дождя, и оно зазвенело от порывов шквалистого ветра.
- Н-да, - пробормотал мужчина, - от такой грозы, действительно, лучше прятаться под крышей.
Он сел.
- У вас хороший язык, - сказал он. - «Тебя ждут боль и ужас, а меня очередное потрясение», - звучит вполне литературно.
Нинель Фёдоровна не улыбнулась.
- Я учительница, - сказала она. - Была. Преподавала в местной школе русский язык.
- Тогда понятно.
Они помолчали.
- Вот вы - интеллигентный человек, - начал Мохов, - а верите в дурацкие страшилки. В ваших устах эта история звучала так убедительно, что я немного испугался. Но ведь это чушь.
Женщина обречённо покачала головой.
- Думай, что хочешь, но, прошу, не покидай дом, пока буря не утихнет. Если не ради себя, то хотя бы ради моего спокойствия.
- А она, похоже, кончается, - поднимаясь и шагая к окну, сказал мужчина.
Владимир приник глазом к дырочке от сучка. И не сразу осознал, что его зрачок находится на одной линии с другим: огромным, иссиня чёрным с красноватым отливом, покоящемся на жёлтого цвета радужке.
Отшатнувшись, Мохов не устоял на ногах и упал.
- Что... что это? - прошептал он.
- А что ты видел? - напряжённым тоном поинтересовалась Нинель Фёдоровна.
- Глаз. Там глаз... - ошеломлённо пробормотал гость и вскрикнул, когда зазвенело выбитое стекло, и ставни завибрировали от сильных ударов снаружи.
- Автомобиль, - пробормотала старуха, - надо было его отогнать. Они догадались....
- О чём? - в страхе вопросил мужчина.
- Что в доме кто-то есть.
- Ну, и что же нам делать? - внезапно потеряв голос, прошептал Владимир.
- Ничего, - не интонируя, отозвалась собеседница, - это конец.
Вновь раздался грохот, один из ставней влетел в комнату, и, снеся покалеченную раму, внутрь вползло нечто, настолько ужасное, что человек онемел. Внешне бесстрастно старуха наблюдала за молчаливой борьбой жертвы с видным только ей порождением ада, как вдруг... дождь прекратился, ветер стих, и в комнату проникли горячие лучи солнца. Тот, о чьей душе беззвучно молилась хозяйка, рухнул на пол, а женщина кинулась к нему, повторяя:
- Не успели, не успели....
И заплакала, разглядев багровый росчерк когтей на предплечье гостя и густую проседь в тёмных волосах.
Вечерело. Стоя у калитки, хозяйка злосчастного жилища смотрела, как Владимир неверными шагами идёт к машине, как садится за руль, и губы её шептали:
- Видно, мальчик угоден Богу, иначе он бы его не спас.
Хлопнула дверца, и Нинель Фёдоровна вздрогнула, увидев, что Мохов возвращается.
- Собирайтесь, - негромко сказал тот. - Достойный человек не должен жить в этом проклятом месте. Если вас не увёз отсюда сын, то это сделаю я.
Не поверив собственным ушам, старая женщина с минуту постояла, осмысливая услышанное, и со всех ног кинулась к дому.
Рассказы из этого сборника и многое другое вы найдёте на моём сайте, указанном в профиле.