К тому же как у актера у него были ужасные проблемы. В эпизоде с ванной, а это был очень короткий кусок, он мог забыть все слова. И мы наверху сидели, как куча идиотов. — все знали эти несчастные два слова, знали назубок…
Первый день был ужасный. На Тауэр-бридж. Он опять забыл все слова, и мы проторчали там весь день. Становилось все хуже и хуже, и тогда он заявил: «Смотрите, я сейчас выпью бутылку виски и вспомню все слова». Он выдул эту бутылку виски, и все стало еще хуже (смеется). Я до сих пор помню эти слова (подражает малькольмовской протяжной, медлительной манере речи): «„Sex Pistols" выбрали сегодняшний день и отработали его до конца». Он говорил все медленнее и медленнее, он не помнил слов — только лицо кровью наливалось. Вот таким был первый день. Это было ужасно; мы так ничего и не взяли оттуда. Его вообще было очень трудно снимать, потому что всю вину он сваливал на меня — что он не помнит слов. И помочь ему было очень трудно, но я старался, насколько это было в моих силах.
Думаю, одна из проблем была в том, что Малькольм начал верить в ту роль, которую ему придумали. Он на самом деле стал думать, что он представляет собой что-то вроде ситуационистского гения, который разыграл все эти события…
Ситуационистская теория. род интеллектуального терроризма, базировалась на тотальной критике повседневной жизни западного буржуазного общества. Она достигла своего триумфа во время революционных событий в Париже в мае 1968 года, когда ситуационистская философия была на короткое время пущена в массовую практику. Хотя ситуационисты более не существуют как согласованная сила, их идеи продолжают вдохновлять мыслителей и активистов во всем мире.
«Словарь новейшего искусства»
В: Но почему же Малькольм пришел к мысли, что ты предатель?
ДТ: Я стал предателем, когда отказался быть рабом, это основное.
В: Неужели?
ДТ: Да, я думаю, в этом суть. Он снова набросился на меня по телефону и высказал самые бредовые' обвинения, какие я когда-либо слышал. Кажется, он назвал меня говнюком из среднего класса и заявил, что вытащил меня — а в этом было явное противоречие — из грязной канавы, и еще прибавил, что навел обо мне справки в киношколе, и они гам утверждают, что я совершенно бесталанный. Такие вот абсурдные вещи. Все э го совершенно противоречило тому, что я о нем думал, — оказывается, его волновало мнение киношколы. Мне-то совершенно наплевать, что там мой ебаный профессор обо мне думает. Я там не был уже два года.
Ну вот, выдал он мне все это по телефону, а в офисе в это время были Джейми и София, и они буквально обалдели — не могли поверить, что такое творится, просто оглушены были. И я ужасно расстроился именно потому, что верил в наш союз и вообще в наши проекты.
Потом еще абсурд какой-то вышел с фашистами из общественной школы. Я думаю, разница небольшая между фашистами из закрытой школы и фашистами из артшколы.
И я помню ужасный разговор в монтажной на Беквик-стрит, там у нас в трущобах монтажная была. Малькольм стоял наверху лестницы и смотрел мне вслед, как я спускаюсь. Потом перегнулся через перила и заорал мне: «Ты работаешь как раб", — и эхо пошло. Я подумал: «Пошел ты на…» Представляешь, так все и было.
Я думаю, он находился под большим давлением. потому что как раз в это время умер Сид и на суде начала вскрываться вся подноготная. С Малькольмом начали происходить странные вещи. Он думал, что люди пытаются застрелить его и все такое, упаковывал свою одежду и пытался уехать. Вивьен за него очень беспокоилась. Выглядел из ряда вон. Ужасно выглядел. Лицо постоянно было красное. Я видел его еще раз, на закрытом просмотре некоторое время спустя, но он не стал со мной говорить, и я с ним тоже, но какая-то искра между нами проскочила, какой-то зловещий контакт взглядов.
Конец был очень печален, грустное было время. Никто был не в силах ничего изменить. Они питали эту невероятную веру Малькольма в то, что он именно тот, за кого выдавал себя в «Афере», и это становилось все более абсурдным. Особенно когда Джон начал таскать его по судам, и весь его образ мегаломаньяка разлетелся на куски. Империя «Sex Pistols» пала.
То явь была — иль сон правдивей яви? Бессмертен сон богов — и в долгой славе Текут их дни, блаженны и ясны.
Джон Китс. «Ламия»[16]
Часть 2. Люди
ГЛЕН МЭТЛОК: У нас был сейшен с Вопящим Лордом Сатчем, и мы использовали его аппаратуру. И Джон сломал около трех микрофонов. Просто раздолбал их. После нашего выступления парень из команды Лорда Сатча подошел к нам и сказал: «Вы разбили наши микрофоны». Джон ответил: «Это не я». Он клялся и божился, что не разбивал их. По я сам видел несколько минут назад, как он швырял их оземь. При этом он полностью все отрицал. И главное — сам верил в то, что говорил. Я просто не мог понять этого.