— Раз вы предполагали, следовательно, вам было известно, как сюда попала инфекция?
— Нет, это ещё предстоит установить.
Тэрада взял из стопки книг, лежавших на столе, какой-то том и стал его перелистывать. Книга в тиснённом золотом переплёте — «Основы иммунологии». Быстро отыскав какое-то место, он ткнул в него пальцем и кивком подозвал Кохияму. С трудом разбирая мелкий, густо набранный шрифт, Кохияма с раздражением начал читать: «В Азии и Африке с чумой не покончено ещё и поныне. Насчитывается пять мест, считающихся «родиной» Чумы; отсюда заболевание распространяется, проникая в соседние, а затем и в отдалённые страны. Места эти следующие: в Африке — Уганда, расположенная в верховье Нила; там же в своё время была обнаружена палочка Коха; в Азии — районы у подножия Гималаев: китайские провинции Юньань и Тибет; северная часть Индии и некоторые районы Монголии».
— Вы хотите сказать, что господин Убуката заразился чумой, занесённой из далёких краёв?
— Это простейшее объяснение.
— Как же так? Я, разумеется, не специалист, но по моим понятиям морские границы Японии создают возможность обеспечить надёжный заслон. Как же всё-таки инфекция смогла проникнуть в Токио? Это же очень серьёзно…
— Возможно, инфекция и не принесена извне…
— Но вряд ли Убуката использовал чумную бациллу для своих экспериментов!..
— Убуката занимался генетическим исследованием кишечной палочки, стойкой к лекарственным препаратам. Не исключено, что тут не обошлось и без чумной бациллы, — невозмутимо продолжал Тэрада.
— В таком случае чума может гнездиться даже здесь, в этой квартире!..
— Как бы то ни было, никто из нас в течение ближайших десяти дней не выйдет из этого дома. Продукты и всё необходимое будут доставляться сюда, институт возьмёт на себя все расходы, — заявил Тэрада с абсолютно бесстрастным лицом.
— Позвольте, это же чёрт знает что! — воскликнул Кохияма.
— Но ведь это в ваших же интересах, — спокойно ответил Тэрада. — Сюда ежедневно будет приезжать для осмотра врач из клиники. Если не принять вовремя меры или эти меры окажутся недостаточны, девяносто процентов заболевших чумой умирают. А так есть надежда на спасение.
— Есть надежда на спасение? — зло усмехнулся Кохияма. — Вы говорите так, словно у всех у нас уже чума.
— Но поймите простую вещь: вы находитесь в квартире, где человек заболел чумой. Правда, помещение уже продезинфицировано. Но если вы заразились, то необходимо дожидаться конца инкубационного периода.
— Чудовищно! Как же вы, заведомо зная обо всём, даже не попытались отговорить меня! Наоборот, вы даже пригласили меня сюда.
— Очень просто. Вы так настойчиво интересовались личностью покойного и его исследованиями, что я волей-неволей пошёл у вас на поводу.
В словах Тэрады были явные противоречия. С одной стороны, он будто бы не знал раньше об истинной причине смерти Убукаты. А с другой — он почему-то предупредил Кохияму, что его «ждут ещё и не такие неожиданности». Сейчас же он заговорил об интересе Кохиямы к исследованиям покойного Убукаты, явно желая как-то оправдаться.
В конечном счёте Кохияма оказался, по существу, под домашним арестом. По телу побежали мурашки. Уж не нарочно ли Тэрада заманил его в ловушку? Но с какой целью?
— В таком случае я должен немедленно связаться с редакцией, — сказал Кохияма.
— К сожалению, это невозможно.
— Как?! — возмутился Кохияма. — Если уж мне нельзя уйти, я должен по крайней мере хоть объяснить причину своего отсутствия. Я, правда, всего-навсего репортёр, но я должен…
— К сожалению, это невозможно, — не меняя тона, повторил Тэрада.
— Позвольте, это становится похоже на какую-то скверную шутку. Чума — одна из самых страшных болезней, дающих, по официальной статистике, наиболее высокий процент смертности! Врачи обязаны немедленно сообщать о такого рода заболеваниях. И вообще необходимо как можно шире информировать население об этом!
— Долг врача — изолировать больного, подвергнуть карантину всех подозрительных, не допускать общения с теми, кто ухаживал за больным, произвести дезинфекцию, — невозмутимо проговорил Тэрада.
— Тем более вы не должны возражать против того, чтобы я позвонил в редакцию.
— Я, мой дорогой, в данном случае забочусь о репутации Убукаты.
— Какой же ущерб репутации покойного может причинить сообщение в газете о действительной причине его смерти? Не понимаю!
— Поговорка гласит. «Пусть мёртвый мирно в гробе спит…»
Было очевидно, что Тэрада хотел отмахнуться от назойливых расспросов Кохиямы, хотя, возможно, и сам сознавал убедительность его доводов.
Кохияма посмотрел на Эмму, которая молча слушала их спор. Поймав на себе взгляд Кохиямы, она умоляюще посмотрела на него.
— И вы такого же мнения? — спросил, обращаясь к ней, Кохияма.
— Я не знаю, какую цель ставил перед собой отец, и, чтобы узнать это, я решила действовать, как велят эти господа.
Она была в красном вязаном платье. Сейчас в ней больше не было той строгой величавости, которую придавал ей траур, она казалась удивительно нежной, мягкой и доступной. Чувствовалось, что ей хочется как-то разрядить гнетущую атмосферу, отогнать от себя печальные мысли. Как ни странно, яркий наряд лишь ещё больше подчёркивал выражение беззащитности на её лице.
— В этом доме, — снова заговорил Тэрада, — живут три семьи, четвёртая квартира сейчас пустует. По приказу директора института все находящиеся в доме люди с сегодняшнего дня и до конца карантина прекращают общение с внешним миром. И все дали на это согласие.
— Но я-то своего согласия не давал! — резко возразил Кохияма. — Вы, кажется, хотите замять это дело с чумой! Опасная затея!
Но тут к нему подошёл тот самый молодой человек в очках и белом халате, который открыл им дверь. В руках у него была металлическая тарелка со шприцем.
— Я Катасэ, бывший ассистент доктора Убукаты, — представился он. — Я должен сделать вам прививку.
— Прививку? — Кохияма вздрогнул. — Против чумы?
— Да. Это противочумная сыворотка. Необходимое, неотложное средство, если есть подозрение, что начался инкубационный период. Вводя эту сыворотку, мы создаём пассивный иммунитет. Кроме того, делается предохранительная прививка Хавкина[5]. Эта вакцина состоит из убитых чумных палочек, она способствует образованию активного, длительного иммунитета.
Катасэ поднял шприц, как бы приказывая Кохияме приготовиться к уколу. После минутного колебания Кохияма снял пиджак и закатал рукав рубашки. Катасэ резиновым жгутом стянул ему руку выше локтя, нащупал вену, протёр кожу ваткой, смоченной в спирте, и ввёл шприц. Кохияма почувствовал лёгкий укол, как при обычном внутривенном вливании.
На руке с набухшими голубыми жилками возле жгута осталось красное пятнышко. Вид этого пятнышка подействовал на него отрезвляюще.
Тем не менее он пока ещё не отказался от своего намерения позвонить в редакцию и во что бы то ни стало вырваться из этого дома.
— А себе вы сделали прививку? — спросил он, переходя в контратаку.
— Да, — ответил Катасэ, — всем здесь сделана прививка несколько дней назад. А некоторым уже тогда, когда у доктора Убукаты появились первые подозрительные симптомы. Я уже сказал, что инкубационный период длится от двух до шести дней.
— Поэтому в качестве предупредительной меры устанавливается десятидневный карантин, — официальным тоном объявил Тэрада. — Если, к счастью, за это время никто не заболеет, можно будет снять карантин через неделю.
Кохияме вдруг стало страшно. Чума! Нет, его пугали не её своеобразные признаки, из-за которых она получила название «чёрная смерть».. Но эта неизвестность, эта внезапность, это коварство. Скорее, именно это больше всего пугало его.
ЧУМНОЙ ИЗОЛЯТОР
1
Началась странная жизнь. Иначе, как странной, её нельзя было назвать.
Дом Института микробиологии Каньо, расположенный по соседству с парком Инокасира, сотрудники в шутку называли «загородной виллой». И вот эта «вилла» внезапно превратилась в чумной изолятор. В секретный, тщательно скрываемый от всех изолятор.
5
Хавкин В.Л. (1860–1930) — крупный русский микробиолог и эпидемиолог, работавший в Пастеровском институте в Париже.