За террором и терроризмом, в том числе международным, всегда прослеживаются экономические интересы, проблемы денег и овладения разного рода богатствами. В сути своей террор всегда (а терроризм с некоторых пор) является своего рода (а сегодня — особенно) бизнесом. Одна из основных целей террора— агрессивное, нacильcтвeннqe овладение «жизненным пространством» как формой долгосрочного богатства, людскими и сырьевыми ресурсами, рынком сбыта рабочей силы и товаров и т. п. Терроризм, в свою очередь, — это способ отстаивания противной стороной своих экономических интересов доступными ему средствами. В вульгарном значении террор и терроризм — это «рынок», на котором одни предлагают свои террористические «услуги», а другие их покупают. Спрос рождает предложение. Сращивание «высоких идей» террористов, субъектов террора и терроризма (борьба за суверенитет, национальную независимость, свою веру и т. п.) с наркомафией, торговлей оружием совершенно не случайно. Война в Чечне— яркое тому подтверждение. На ней наживаются обе стороны. «Кто-то» не хочет, чтобы эта война закончилась. Кто же? Надо только узнать имена тех, в чьи карманы текут миллиарды рублей и миллионы долларов. Про Масхадова, Басаева и других террористов многое известно. Про тех, кто ведет «антитеррористическую операцию», — ничего. Что — таких лиц нет? Полноте! Почему же мы не знаем их имена? Слишком выгодная это война для «кого-то»… Придет время — и мы узнаем закулисных «героев» чеченской войны. Поэтому правомерно говорить об «экономической сущности» террора и терроризма.
За террором и терроризмом, в том числе международным, всегда стоят проблемы отношений — межличностных, групповых, классовых, конфессиональных, национальных, межгосударственных, региональных, глобальных, геополитических; проблемы несправедливости этих отношений. В связи с этим вполне оправданно считать, что существуют «психологическая» и «социально-психологическая сущность» террора и терроризма. И так далее.
Чтобы до конца понять, что такое террор и терроризм, мы должны охватить единым взглядом все названные и другие существенные (а не случайные, единичные) стороны социальных явлений «террор» и «терроризм», соединить их в единое целое. То есть завершить анализ, проведенный каждой из наук, междисциплинарным синтезом. Без этой мыслительной операции мы не получим общего понимания того, что такое террор и терроризм. Ведь любое понятие (в частности, понятия «террор» и «терроризм») — это мысль, представляющая собой результат обобщения (и выделения) предметов и явлений того или иного класса по более или менее существенным признакам, которые являются общими для всех этих предметов и выделяют их из множества других предметов и явлений. Понятие — это ядро любой системы знаний. В данном случае — знаний о терроре и терроризме. Например, чтобы отделить акт терроризма от обычного уголовного акта, необходимо выделить некоторый минимум наиболее существенных признаков, которые определяли бы терроризм как именно терроризм и отделяли его от уголовного преступления. Только так образуется научное понятие. Его отличие от обыденного понятия не в форме, а в степени точности и глубине отражения.
Что за труд— понять, что взрывы и поджоги зданий и сооружений, угоны самолетов, политические убийства и т. п. — это террористические акты? Это ясно любому. Отсюда умозаключения типа: «Не время заниматься теорией, понятиями и определениями! Давайте ловить и громить террористов!». Неудивительно, когда так рассуждают обыватели, оперативные работники спецслужб. Их задача в том и состоит, чтобы ловить и уничтожать. Философствовать многие из них просто-напросто неспособны. Парадоксально, что к тому же призывают сегодня и некоторые исследователи, задача которых совсем в другом — понимать. Об этом говорили и некоторые ученые, писатели, общественные деятели, выступавшие на заседании Русского интеллектуального клуба, обсуждавшего 28 ноября с. г. проблемы террора и терроризма.
Более того, говорится о том, что проблема терроризма преувеличивается, что это один из самых больших мифов современности. Я с этим совершенно не согласен. Мифотворчество возможно только там, где не слышно голоса науки. Вот в этих условиях вокруг реального явления может появиться множество различных спекуляций, выгодных тем или иным силам, которые придают этому явлению искаженный вид. Тем активней в этих условиях должна проявлять себя наука, задача которой — демифологизация действительности. На мой взгляд, многие вопросы в практической борьбе с терроризмом, в частности терроризмом международным, уже уперлись в слабую теоретическую разработанность этой проблемы, в нехватку четкого понятийного аппарата. Его необходимость будет осознаваться тем острее, чем масштабнее будут становиться международный террор и международный терроризм, под знаком которых, по моему убеждению, будет проходить развитие мирового сообщества в XXI веке.