Сейчас не важно, какую идеологическую окраску имела эта цель, какие лозунги и призывы звучали при этом с обеих сторон. Суть одна — господство, мировое. По отношению друг к другу они оперировали понятиями «враг № 1», «империя зла»; обе стороны искали и «делали» себе союзников, используя при этом одни и те же формы и методы: экспортировали в другие страны свою идеологию и свой образ жизни в качестве «лучших» и «единственно верных»; с помощью денег, экономических мер, методов «плаща и кинжала» и военного устрашения устанавливали «свои» режимы власти, а если те начинали «выпрягаться», свергали их, заменяя лидеров и правительства.
Игра в «перетягивание каната» под названием «холодная война» продолжалась более полувека. В отношении народов своих стран и всего человечества она была не чем иным, как самым настоящим террором. Дело не только в изощренной политической демагогии, потоках лжи и грязи, которые выливали друг на друга обе стороны и которые уродовали умы и души миллиардов людей. Это само собой. Не менее страшно то, что ситуация террора изменила во всем мире логику человеческих отношений, целей деятельности и смысл самой деятельности. Понятие «польза», которое должно отражать интересы, цели и задачи, связанные с условиями жизни людей и смыслом самой жизни, стало концентрироваться вокруг понятий «враг», «военная угроза», «холодная война» и т. п. Люди больше, чем следует, думали о смерти, а не о жизни, о войне, а не о мире, тратили деньги на производство вооружений, средств разрушения, а не строительство. Террор приобрел метафизическое значение, он будил в человеке зверя, унижал и умалял личность. Ибо угроза войны, как и сама война, убивает в человеке веру в его самоценность.
При этом произошло смешение и подмена понятий «нападающая сторона» — «обороняющаяся сторона», «война»— «мир», «добро»— «зло», «террор»— «терроризм». Источник (субъект) террора стал мыслить себя «слабой» стороной, жертвой, имеющей право на противодействие. И кто кем являлся в каждый конкретный момент истории на самом деле, разобраться было практически невозможно. Все стало выглядеть «дьявольски наоборот». И эта дьявольщина лежала в основе идеологического, экономического, политического, военного и тайного противоборства двух социальных систем, каждая из которых в какой-то момент была то «сильной», то «слабой», то «охотником», то «добычей», то «жертвой», то «палачом». Другими словами, то субъектом международного террора, то его объектом.
Международный террор в течение многих десятилетий являлся неотъемлемой составляющей внешней политики США. Одним из главных инструментов в его осуществлении было Центральное разведывательное управление США.
В декабре 1947 года Государственный департамент США порекомендовал Совету национальной безопасности (СНБ) продумать меры по дополнению традиционных методов внешней политики тайными операциями. Втом же месяце Совет национальной безопасности издал директиву СНБ-4, которая предоставляла государственному секретарю весьма широкие полномочия по координации действий, связанных со сбором информации разведывательного характера. Принятая 14 декабря 1947 года директива СНБ-4/А передавала ЦРУ монополию на ведение «психологической войны» и, по сути дела, была «индульгенцией» на осуществление тайных операций за пределами США.[14]
Директива СНБ-4/А определяла содержание «психологической войны» следующим образом: «Ведение пропаганды, в том числе с использованием анонимных, фальсифицированных или негласно субсидируемых публикаций; политические действия с привлечением лиц без гражданства, изменников и поддержка политических партий; квазивоенные методы, включая помощь повстанцам и саботаж; экономические действия, связанные с валютными операциями».
С июня 1948 года по март 1955 года Совет национальной безопасности издал целую серию директив, касающихся тайных операций ЦРУ. 18 июня 1948 года в соответствии с директивой СНБ-10/2 был создан так называемый Совет 10/2— первый предшественник «консультативной группы по операциям», образованной при президенте Дж. Форде. В функцию этого Совета входило рассмотрение предложений о тайных операциях. 23 октября 1951 года на свет появилась директива СНБ-10/5, которая санкционировала дальнейшее расширение тайных операций во всем мире и вносила кое-какие изменения в процедуру их координации.