И так— день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Что же мы имеем в итоге? Описание событий, их хронику, хронологию, которые не несут ответов на вопросы: «Что же такое «международный терроризм»?», «Почему мы не можем его остановить?», «Что будет завтра?». Они остаются в стороне.
Среди субъективных причин, которые не позволяют дать ясного представления о терроре и терроризме, в частности «международном терроризме», на первое место, на мой взгляд, надо поставить отсутствие у ряда государств политической воли и желания иметь такое понимание. Наоборот, как вчера, так и сегодня некоторым правителям и правительствам выгоднее, чтобы люди не понимали, что же происходит в мире на самом деле, где лежат истоки, где зарыты корни международного терроризма. Почему? Потому что знание сущности международного терроризма позволит выявить истинного «террориста № 1». Гораздо выгодней кричать «держи вора!» И очень стыдно и опасно, когда оказывается, что кричащий и есть вор. На глубокое изучение природы, сущности, причин терроризма как социального явления в научном плане долгие годы практически было наложено «табу». В период почти пятидесяти лет «холодной войны» в этом не были заинтересованы правительства прежде всего СССР и США. Ныне хорошо известно, что практически все западные и особенно американские спецслужбы внесли свой вклад в дело создания будущих бен Ладенов. Давно уже не секрет, что, например, многие «воины ислама» теорию и практику терроризма в свое время изучали в советских разведшколах.
Известно также, что СССР не раз блокировал в ООН и на европейском уровне принятие документов, раскрывающих сущность международного терроризма (а по моему понятию — международного террора). Например, 27 января 1977 года в Будапеште была принята Европейская конвенция по борьбе с терроризмом, в которой впервые был обозначен перечень документов, квалифицируемых как террористические. Руководство СССР категорически отказалось подписать этот международно-правовой документ, аргументируя свое решение следующими обстоятельствами: 1) конвенция, по его мнению, была направлена исключительно на подавление коммунистического и рабочего движения под видом борьбы с крайне левыми группировками; 2) смысл отдельных формулировок, считали советские лидеры, декриминализирует деятельность крайне правых, поскольку вуалирует уголовную сущность их акций посредством акцентирования внимания на политических требованиях или декларируемых мотивах террористов. И только спустя почти 20 лет, 7 июля 2000 года, этот документ был принят Государственной Думой, а 26 июля одобрен Советом Федерации. 7 августа 2000 года Президент России В. В. Путин подписал Федеральный закон «О ратификации Европейской конвенции о пресечении терроризма».
Не способствует поиску ответа на вопрос «что такое международный терроризм?» (террор, терроризм «вообще») и позиция многих ученых, полагающих, что найти этот ответ попросту невозможно, тем более дать общеприемлемое определение. И дело тут не только в сложности предмета изучения и способностях самих исследователей, а в принципиальном взгляде на возможности познания. Известно, что на Западе уже давно, а теперь и в нашей стране весьма широко распространен позитивизм, то есть философское направление, согласно которому подлинное знание может быть получено только специальными науками, но не философией; причину и сущность предметов и явлений не следует искать вообще, ибо это не является задачей науки, которая якобы лишь описывает явления, а не объясняет их, отвечает на вопрос «как?», но не заботится о поисках ответа на вопрос «почему?».
В этом плане совсем не случайно проблемы терроризма исследуются сегодня в основном историей, психологией, прежде всего, с юридической точки зрения. В рамках своего предмета каждая из наук достигла неплохих результатов. Но эти итоги и выводы важны именно для данной науки, отражают лишь какую-либо одну из сторон терроризма как сложного и комплексного, многогранного и многоуровневого явления. Каждая из этих и других наук отвечает на вопрос «что это такое?» для своих «внутренних», особых нужд.