– Ваш экземпляр инструкций, пожалуйста, – злорадно потребовал Данненфелзер, протягивая руку. – Я его должен у вас забрать.
– Простите?
– Не знаете? Вам закрыли допуск. На ваше место взяли другого человека.
Он нетерпеливо прищелкнул пальцами. Я взял адъютанта за тонкое, почти дамское запястье и заломил кисть вверх.
– Не смей щелкать на меня своими пальцами, ты, мелкий пакостник.
– Смотри, какой крутой, – холодно заметил он, но кисть в моем захвате расслабил. Я отпустил ее, не став ломать. Он отдернул руку и злобно посмотрел на меня. – Вы закончили? Теперь я могу забрать у вас инструкции?
– Я думаю, что ты можешь сделать «крутом» и «шагом марш». Генералу Тирелли не очень понравится…
– Вам платят не за то, чтобы вы думали, а за выполнение приказов. Инструкции! – повторил он.
– Я отдам их только тогда, когда увижу письменное распоряжение. И получу расписку.
Данненфелзер уже листал бумаги в своей папке.
– Вот приказы. – Он передал их мне. – А вот расписка. – Пока я остолбенело разглядывал документы, он выдернул книжку инструкций у меня из-под мышки. Быстро пролистал ее, словно пересчитывая страницы, потом выжидающе взглянул на меня. – Подписывайте. Я заберу оригинал, у вас останется копия.
Я начал шарить по карманам в поисках ручки. Данненфелзер предложил свою. Я сделал вид, что не заметил, и вытащил собственную ручку – и в этот момент через противоположную дверь вошла Лиз. Вид у нее был разъяренный. Я немедленно направился к ней. Данненфелзер семенил позади, злобно брызгая слюной.
– Подпишите, черт вас возьми, расписку, Маккарти!
– Тебе известно, что здесь происходит? – вместо приветствия сказал я Лиз, тыкая большим пальцем в направлении слизняка. – Этот мелкий жулик говорит, что меня заменили.
Она посмотрела через мое плечо на Данненфелзера.
– Вы не могли подождать, пока я сама не скажу? – Она взглянула на расписку. – Подпиши это, Джим.
Ее тон был не на шутку печальным. Я быстро расписался и брезгливо сунул бумагу назад. Данненфелзер зарысил прочь.
– Не говори ни слова, – подчеркнуто отчетливым голосом произнесла она. Потом более человеческим тоном добавила: – Я хочу тебя познакомить с новым офицером по науке Дуайн Гродин.
И только сейчас я заметил, что Лиз не одна. Позади нее стояло… существо. Комковатая блондинистая картофелина с землистой кожей и бессмысленной улыбкой. У нее были несимметричные, широко расставленные голубые глаза, выпяченные толстые губы (шрам, опоясывающий верхнюю губу, свидетельствовал о сложной операции по исправлению волчьей пасти) и плоский лоб, нарушающий и так неестественную форму головы, похожей на большой палец. Очень коротко, почти под ноль, подстриженную черепную коробку закрывала клетка из блестящей проволоки и толстых штырей – вся конструкция напоминала велосипедный шлем. Я видел в книгах аппарат для расширения черепа, но на живом существе – впервые. Я поймал себя на том, что беззастенчиво глазею на нее.
– Привет, Шим, – произнесла Дуайн и помахала толстой рукой-обрубком. Ее голос напоминал хриплый свист, между зубами были неравные промежутки, а изо рта летели брызги слюны, когда она говорила. Она схватила меня за руку и больно стиснула. Ее ладони были теплыми и липкими. Мне захотелось выдернуть руку и вытереть ее. Я вопросительно взглянул на Лиз, – Дуайн подключена к шести компьютерным сетям общего пользования, трем военным и обоим коллоквиумам по заражению, – пояснила Лиз. – Как бы ты ни был хорош, Джим, считается, что Дуайн обладает способностями, которые делают ее более подходящей для этой операции.
По тону Лиз я понял, что она повторяет чужие слова. Генерала Уэйнрайта, наверное, или Данненфелзера. Хотя какая разница?
– Значит, я отстранен от операции?
– Если ты подашь рапорт о переводе, я его подпишу. Но я надеюсь, что ты останешься. – В ее глазах отсутствовало всякое выражение. Порой я не мог понять, о чем она думает. Сейчас наступил как раз такой момент. Я почувствовал себя брошенным.
– В каком качестве? – медленно спросил я.
– Помощника Дуайн.
Я снова посмотрел на Дуайн. Казалось, она рада находиться здесь. Хотя, черт возьми, она, наверное, рада находиться где угодно. Все дауны, которых я встречал, отличались неизменной жизнерадостностью.
– У меня н-никогда раньше н-не б-было п-помощни-ка, – гнусаво прошепелявила она, выговаривая слова медленно, почти мучительно. – Если я сделаю к-ка-кую– нибудь ошибку, н-надеюсь, вы п-поправите меня.
Потрясающе!
Наверное, моя реакция была слишком очевидна.
– Я не г-глупая, – сказала Дуайн. – Вам не нужно беспокоиться об этом. – Она постучала по проволочному шлему. – У меня п-памятъ девятого к-класса и п– пол-номасштабный м-мультипроцессор. Од-днажды я играла вслепую с т-тремя гроссмейстерами и у всех в-выиграла. Я справлюсь с этой работой. Мне известно о хторранском заражении больше, чем кому-либо на планете. Даже вам. Я все знаю о вас. Вы – Джеймс Эдвард М-маккарти.
Я держу все ваши отчеты в голове. Вы очень с-способ-ный. Надеюсь, вы согласитесь работать со мной. Некоторые люди чувствуют себя н-неловко, работая со м-мной, потому что у меня синдром Дауна и п-потому что я ношу этот аппарат; они не знают, как себя вести со мной – как с умной или как с недоумком, или и так и эдак одновременно; н-но я не думаю, что вы разделяете подобные п– предрассудки. Я надеюсь, вы б-будете видеть во мне только личность, п-правда?
– Э… – Я наконец высвободил руку из ее влажных сосисок. – Прошу меня извинить, но я… – Я посмотрел на Лиз. Она хмурилась. – Я не знаю, что и сказать.
– П-просто скажите, что останетесь. П-пожалуйста. Лиз кивнула, почти незаметно. Она тоже хотела этого.
– Даже не знаю. Я должен подумать.
Я знал, чего мне хочется – пойти, не обрачиваясь, к двери. Это было тщательно продуманное унижение, наказание.
Генерал Уэйнрайт, должно быть, заливался идиотским смехом, придумав это. Я почти наяву слышал его слова: «Мы покажем этому голубому янки-еврейчику! Если он захочет остаться в экспедиции, то пусть лижет зад дебилке. Ха! Он слишком гордый, чтобы остаться. А если он попытается уйти, его мамочка вывалит на него тонну своего дерьма. Да, сделайте это, Данненфелзер. Маккар-ти думает, что он мастак мстить? Погодите. Я покажу ему, что такое настоящая месть. Он хочет играть в игры? Вот пусть и поиграет».
И что скажет Лиз, я тоже знал: «Знаю, как это больно, Джим, но ты мне нужен. Ты нужен экспедиции. Покажи им, что ты выше этого. Не уходи. Именно этого они и ждут от тебя. Это попадет в твое личное дело, и они воспользуются случаем продемонстрировать всем, что ты не способен работать в коллективе. Не позволяй себе выказать свою злость…» Вот-вот, заткни вулкан пробкой.
Гродин что-то говорила, смущенно хихикая.
М-мне не сказали, что вы т-такой симпатичный.
Она и в самом деле покраснела.
– Э…
О Господи, ну почему я?
– Послушайте, м-м… вы здесь ни при чем, но сейчас я немного расстроен. Прошу меня простить.
Я взглянул на Лиз и беспомощно покачал головой. Самое время прогуляться вокруг квартала. Только едва ли найдется такой большой квартал, чтобы успели перегореть моя ярость и растерянность.
Лиз вышла за мной в коридор. Там маячили несколько секретарей и адъютантов.
– Джим… – начала она. Я поднял руку.
– Не надо. Я все знаю. Ты сделала все возможное, однако политические интересы и так далее, и тому подобное поставили тебя в безвыходное положение. Ты, конечно, могла бы настоять на своем, пойти к президенту, но тогда ты использовала бы все свои возможности и в следующий раз, когда тебе действительно потребовалось бы заступничество, могла бы получить в ответ затрещину. Мы должны разбираться, какая драка заслуживает того, чтобы в нее вмешиваться, правильно? Я прав?