На полочке была расставлена коллекция машинок, которые он собирал с самого рождения. Ник аккуратно снял с шеи алмаз, подарок императора и положил на полку, туда же где стояла маленькая белая коробочка. Он носил этот подарок почти два года, но так не разу и не воспользовался им. Теперь же Ника необычайно радовало это. Он не имел права пользоваться алмазом. Так же как и не имел право открывать коробочку, подаренную императором на день рождения.
Письмо для императора и императрицы, он поставил на столик. Рассчитав, что аковцы к нему не притронутся, а когда через пару дней Туан или еще кто-нибудь заметит этот конверт, то этого времени ему вполне хватит. Он уже успеет осуществить задуманное.
Больше в покоях принца делать было нечего, Ник вышел. Опасаясь встретить кого-нибудь, он решил воспользоваться самыми безлюдными коридорами, и выбрался в ту часть дворца, в которой еще не был прежде. На стенах висели картины древних мастеров, некоторые краски почти стерлись, но везде угадывались сцены битв и побед. Великие правители светлых магов, совершали победы над силами тьмы. И совершенно неожиданно взгляд Ника наткнулся на древний холст с надписью. Он остановился, словно его дернули за плечи.
Буквы на холсте вспыхнули, на один миг ослепив, словно возмущаясь, как это он пытался пройти мимо. Ник увидел девиз императоров.
Сила, благородство и забота о слабых.
– Я старался быть достойным, – пробормотал Ник и бросился прочь.
В этот вечер, вернувшись на базу, охотники мало разговаривали. Даже Темка предпочитал отмалчиваться и беспокойно ходил из угла в угол. Пожалуй, только Ольда с радостью ждала завтрашний день.
Ник вошел в свою комнату, сел у окна, и наблюдал медленную смену заката, ночной мглой. Через открытое окно тянуло прохладой, на темном небе выступили звезды. Он даже не стал высматривать самую яркую из них, чтобы просить помощи у Духа Великой Халявы. Нет, ему нужны будут собственные силы, немного удачи и серебристый порошок леди Доры. Там как раз оставалось две щепотки, на одну, утреннюю перевязку. Завтра будет последний день, когда ему понадобится этот порошок.
Завтра будет последний день, когда его беспокоит рана.
Завтра будет последний день…
Глава 29. Финальные состязания
Почему каждый раз, когда надо работать, я занят?
Фердинанд Воздушный
Утром, через два часа после рассвета, команда охотников вышла на стартовую площадку. Первым, как и обычно, шел Окс в развевающемся за спиной плаще, с гордо задранным квадратным подбородком. Он был доволен экипировкой команды, которую лично проверил перед выходом с базы, доволен достижениями на последних состязаниях, и доволен собой. Последней шла Константина, тревожно оглядывая команду, опасаясь найти какую-то ошибку, какое-то нарушение правил. Но опасения эти были напрасными.
Стоило лишь только ступить на газон, перед двухэтажным домиком, как навстречу вышел судья Виктор. В разноцветном судейском костюме с вышитым гербом: двумя чашами на одной из которых огонь, на другой вода.
– Ничему не удивляйтесь! – радостно сообщил судья Виктор и глубоко вдохнул свежий воздух, в котором разлился аромат цветущих растений. – Дивная пора! Можно даже услышать, как пчелы жужжат.
В поисках жужжащих пчел обернулись сразу все, но ни на цветущих кустах жасмина, высаженных возле высокого забора, ни над клумбами с тюльпанами, никаких насекомых не было.
– День сказочно хорош для испытаний, – добродушно продолжил Виктор. – Мы подумали, что вам и так на состязаниях сейчас достанется. Так вот и устроили тут праздник. Капитан, держи флаг своей команды. Проходите. Наставники, топайте на трибуны, вы свое дело уже сделали.
Касьян поднял высоко над головой серый развивающийся флаг, с которого взирал, словно собирался выпрыгнуть мудрый дракон. Команда охотников обогнула домик и вышла на стадион. Раздались приветственные крики.
Ник замер, и было от чего. Над стадионом развевались флаги, в воздухе то и дело вспыхивали трехмерные гербы команд. Все трибуны были заняты, не просто заняты, а заполнены до отказа и несколько гостей еще теснилось сбоку. На отдельной трибуне, под навесом, оберегающим от солнца и со столиком, на котором были выставлены напитки и фрукты, восседал темный князь. Рядом сидел Катар, он внимательно разглядывал прибывающие команды, будто кого-то ожидал.
Команда охотников выстроилась на своем обычном месте, напротив судейского стола. Остальные команды уже были на стадионе, их капитаны, так же как и Касьян держали флаги, которые развевались даже при отсутствии ветра.
– Рад видеть все команды в сборе, – в голосе Генриха Эдмундовича звучали приветственные нотки, от чего все происходящее казалось совершенно невероятным. Главный судья никогда не отличался добротой и приветливостью. – Понимаю, что задание, которое мы придумали для вас не простое и совершенно не безопасное. Поэтому я сделаю невероятное исключение, сейчас на полчаса я забуду про дисциплину. Команды могут общаться между собой или даже со своими друзьями и родственниками.
Две девочки из команды хворов сразу кинулись к трибунам, где их ждали родители. Один мальчик из команды хранителей стал мелкими суетливыми шагами обходить стадион. Несколько человек так и не сдвинулись с места, ожидая подвох в словах судьи.
На трибуне темного князя возникло непонятное оживление, послышался крик. Катар встал со своего места и, пройдя через весь стадион, чуть склонился в поклоне перед Ольдой.
– Я рад приветствовать самую красивую девушку, – сказал он.
Команда охотников замерла в немом изумлении. Те, кто решили поговорить с родными, и уже сделали несколько шагов к трибунам, замерли на месте. У Темки от удивления открылся рот, он просто дергал Ника за рукав, пытаясь что-то сказать, но так и не смог.
– Почему ты раньше не писал и не звонил мне? – спросила Ольда, изобразив обиду на лице.
– Я не мог, отец был против, – ответил Катар. – Он недолюбливает светлых магов.
В это время на трибунах темный князь недовольно морщился, глядя на своего сына.
– Ладно, – быстро согласилась Ольда. – Я тебя прощаю. И спасибо за валентинку.
– Я знал, ты догадаешься, что она от меня, – просиял Катар. – Желаю удачи в финальных состязаниях. Всеми мыслями я с тобой.
Катар поцеловал руку Ольде и отправился к трибунам, где недовольно сверкал глазами темный князь.
Ольда, повернулась к притихшим охотникам, она так и сияла от счастья.
– Я же говорила, что он меня любит, – сказала она. – Я всегда чувствовала это.
Никто ничего не ответил, от изумления все просто онемели.
– Я сплю! – пробормотал Темка. – Ущипните меня.
– Легко, – Ольда сильно щипнула ему плечо, едва не выдрав кусок рукава. – Хватит или еще? Ты больше всех смеялся надо мной.
Темка отошел в сторону, почесывая макушку.
– Может это такой хитрый ход темных магов, чтобы нашу команду ослабить, – пробормотал он. – Все в таком шоке, что никто теперь и состязаться-то не сможет.
И в самом деле, охотники очумело переглядывались. Кристина пыталась оправдаться за то, что нагадала Ольде несчастную любовь. Майя шептала что-то восторженное.
– Прощаю, – великодушно ответила Ольда, в ее голосе вновь звучала лень.
– Надо бы мне пойти, признаться Лафи в любви, – решил Темка. – Выведу из равновесия команду стражей.
– Или они тебя выведут из равновесия после твоих слов, – ответил Ник.
Наверное, Ник с Темкой были единственными из всех, кто так и не сдвинулся с места, воспользовавшись разрешением судьи, команды перемещались по стадиону. Понимая, что времени мало, каждый вдруг вспомнил, что у него куча вопросов, которые надо немедленно решить, и дел, которые следует тут же сделать. Хотя нет, еще один человек не спешил к трибунам, Наргис продолжал стоять возле флага своей команды, и чуть прищурив глаза, следил за остальными.
– Смотри, – Темка дернул Ника за рукав и стал тыкать пальцем в одну из трибун. – Он уже тут!