– Что?! – парень уперся руками о скамью и приподнялся.
– Эй! – дознаватель. – Вот впишу в рапорт нарушение порядка, покусаешь свои локоточки, да будет поздно, – дознаватель осекся и громко добавил, глядя поверх головы Евсея Наумовича. – Здравия желаю, Николай Федорович!
Евсей Наумович обернулся. Деловой, бодрой поступью от двери шагал толстячок в сером костюме. В одной руке он держал портфель, в другой просторную пластиковую сумку.
– Что случилось? – равнодушно вопросил долгожданный следователь Николай Федорович Мурженко, а это был именно он.
– Да вот бузит, понимаете, – с готовностью ответил дознаватель.
– Кто? Магерамов? – строго вопросил следователь Мурженко.
– Не, не Магерамов, тот тихий. Свежак бузит. Привод по-хулиганке, жену дубасил. А Магерамов спокойно сидит.
– Это хорошо, что спокойно, – следователь Мурженко, елозя широким задом, сел за стол и покосился на Евсея Наумовича. – А это кто?
Дознаватель потянулся губами к уху следователя и принялся нашептывать. Следователь слушал внимательно, постукивая пальцами по столу и поглядывая на Евсея Наумовича.
– Ладно, – прервал следователь. – Сперва разберемся с Магерамовым, больно загостил у нас. Магерамов!
– Здэс, началник, – тихо отозвался Кямал и умоляюще посмотрел на Евсея Наумовича.
Следователь кивнул дознавателю. Тот порылся в ящике стола достал ключи и направился к «тигрятнику». Со скрежетом приоткрылась дверь. Кямал боком выбрался из клетки. Он был еще меньше ростом, чем показался Евсею Наумовичу, подросток и только. Клетчатая фланелевая рубашка выбилась из брюк, придавая беспомощность облику Кямала.
– Вот что, Магерамов, – следователь оглядел задержанного. – Никакого проку от тебя, Магерамов. Сейчас выпишем тебе справку о задержании. Отправляйся домой.
– А документ? – тревожно вопросил Кямал. – Паспорт… Прописка.
– Пока оставим в милиции, – следователь Мурженко наклонился, поднял принесенную пластиковую сумку. – Вот. Держи.
– Что тут, началник?
– Посмотри, Магерамов.
Кямал осторожно приподнял сумку. Сунул в глубину руку, извлек ботинок, задник которого цеплял ремешок женской туфли на коротком стоптанном каблуке.
– Башмак, – пожал плечами Кямал.
– Отремонтируешь, принесешь, получишь свои документы, – пояснил следователь. – А пока поживешь со справкой. Понял, Магерамов?
– Понял, началник, – вздохнул Кямал. – Тока материал нету. Материал милисия забрал.
Следователь хмыкнул, взглянул на дознавателя. Тот развел руками, потом кивнул в сторону соседней комнаты. Следователь вышел из-за стола и скрылся за дверью «дежурки». Кямал взглянул на Евсея Наумовича, слабо помахал рукой и проговорил по-азербайджански о том, чтобы Евсей Наумович не вмешивался, пусть будет так, на все воля Аллаха. И пусть этот ограш – что означало по-азербайджански «жулик» – подавится.
Вскоре следователь появился с замызганным рюкзаком. Поставил рюкзак на пол, вернулся к столу и достал очки.
– О, бля! – выкрикнул парень из «тигрятника». – Послушай, начальник. Может, что надо дома по электрической части? Я – специалист.
– И до тебя доберемся, – беззлобно отреагировал следователь Мурженко. – А пока помолчи! – в круглых очках он походил на крупную сову.
Заполнив бланк справки, следователь протянул справку Кямалу. Медлительность сапожника его озадачила.
– Возьми, Магерамов, – проговорил следователь Мурженко. – Неделю тебе даю. Поезжай в свое Сертолово, работай.
– Деньги нету, – Кямал отвел в сторону взгляд. – Серталово никак: автобус деньги нету.
– Найдешь, Магерамов, – нетерпеливо прервал следователь.
– Где найдешь, началник? Все деньга милисия взял, все копейка забрал, – голос Кямала крепчал. – Послэдний капейка оставил конфет ребенка купит, билет автобус купит. Все забрал милисия. Ночь приходил, меня бил, деньга забрал.
Невзрачный, потухший, измученный ночной тревогой в казенном враждебном помещении, Кямал словно распрямлялся упругой пружиной. Он шагнул к столу следователя.
– Ограш ты, началник! – выкрикнул Кямал. – Ограш, вор! Клянус атсом. Думал Магерамов твой гавно кушать будит. Ограш, сабака! Клянус ребенок, я умру, но твой жопа порву. – Ярость вдохнула в лицо Кямала потухшие живые краски.
Человек, обретая чувство собственного достоинства, неизменно меняет облик, Евсей Наумович наблюдал подобное, правда не так уж и часто.
Следователь Мурженко вскочил на ноги, забежал за спинку кресла. Растерялся и дознаватель. Рослый, краснорожий дознаватель пугливо пробормотал: «Ты что? Ты что?» и, сообразив, нажал кнопку тревоги.
Из «дежурки», тесня друг друга в узких дверях, возникли трое служивых. Видно подобная ситуация была им знакома, потому как они резво подскочили к Кямалу и болевым приемом заломили ему руки за спину, пригнув голову к самому полу. Так и поволокли бедолагу обратно, в «тигрятник». Щелкнули замком, положили ключ на стол следователя и деловито скрылись в дежурке.
– Гляди на него, какой прыткий! – воспрял дознаватель. – Думает, что у своих, на рынке. Тут тебе Россия! Верно, Николай Федорович?
Следователь Мурженко опустился в кресло. Угрюмый и молчаливый.
Кямал присел на корточки, положил локти на колени, заронил лицо в ладони. Согнутая его спина вздрагивала, Кямал плакал.
Второй задержанный – тот, в борцовской майке – подошел к Кямалу. Остановился рядом.
– Чего ты, Магерамов, ладно тебе, – пробормотал парень сочувственно. – Плюнь на них, ладно тебе, Магерамов. Хорошо, что ты не врезал следаку, а то тебе тут же впаяли бы срок.
Следователь открыл портфель, достал бутылку с водой, поискал глазами стакан, не нашел, открутил нашлепку, сделал несколько глубоких глотков, закрыл бутылку и вернул ее в портфель. Склонил набок голову, поднялся с места, подошел к сейфу, открыл, извлек какие-то бумаги. Вернулся к столу, подобрал ключи от «тигрятника». Сделал несколько шагов, спохватился, вернулся к столу, вновь заглянул в портфель, достал кошелек, выудил из него деньги. Поднял с пола замызганный рюкзак Кямала и направился к «тигрятнику».
– Магерамов. Вот что, Магерамов, – следователь Мурженко отворил дверь железного загона. – Вот твои документы. Паспорт и все прочее. – Следователь запнулся. Вероятно он хотел добавить что-то вроде оправдания, а может быть – что маловероятно – извинения, но удержался.
– И вещи возьми, – буркнул следователь Мурженко. Кямал убрал ладони с лица, посмотрел снизу вверх.
На свои бумаги, на следователя. Поднялся с корточек, тыльной стороной ладони утер щеку. Взял в руки документы, окинул их беглым взглядом и сунул в карман брюк.
– Деньги тоже возьми, не пешком же тебе добираться в свое Сертолово, – добавил следователь Мурженко.
– Спасиба тагда, – Кямал взял деньги, перешагнул железный порожек.
Подобрал с пола рюкзак и поспешил к выходу. Стукнула дверь, пряча за собой Кямала Магерамова.
Следователь Мурженко сцепил на затылке стиснутые замком пальцы, выпрямил спину и вернулся к столу. Посмотрел на Евсея Наумовича, как бы упреждая взглядом предстоящий разговор.
– А я, что, так и буду сидеть? – подал голос парень в борцовской майке.
– Цыц! – прикрикнул дознаватель. – Тут пораньше твоего дожидаются. Да и жена твоя не подошла.
– А если она вовсе не придет? – поинтересовался парень.
– Будешь сидеть, – ответил дознаватель и взглянул на следователя в расчете на поддержку.
Тот согласно кивнул и взглянул на Евсея Наумовича.
– Ваша фамилия Дубровский? Евсей Наумович. Дубровский. Странно.
– Почему?
– Как-то непривычно, – с отстраненной задумчивостью проговорил следоваталь Мурженко. – Звучит как-то литературно.
– Мои далекие предки жили в местечке Дубровка, в Белоруссии, – пояснил Евсей Наумович.
– Вот как, – вздохнул следователь. – Ну да ладно. Пересядьте поближе, Евсей Наумович. Надо задать вам несколько вопросов. Дело запутанное и серьезное.
Евсей Наумович не успел подняться со своего места, как стремительно вернулся Кямал. Под удивленным взглядом всех, кто находился в комнате, Кямал подобрал с пола пластиковую сумку, из которой торчали башмаки.