Артем пошел к выходу, а эта Иуда еще кричала ему вслед:
– Счастливого пути!
Она вернулась к себе в кабинет, и мне было слышно, как преступная баба набирает чей-то номер телефона. Наверное, это тоже напоказ: такой вот допотопный, не современный телефон.
Медленно на цыпочках я прошла мимо открытой двери и направилась к выходу неторопливой походкой, борясь с искушением помчаться во весь опор.
– Не взяли? – сочувственно поинтересовался охранник.
– Взяли бы, если бы дала! – развязно брякнула я, сама удивляясь прозвучавшей в голосе ожесточенности. – Такого оклада, что они мне предлагают, и на колготки не хватит!
– Ясное дело! – кивнул тот, демонстрируя солидарность. – Не дрейфь, с такими данными ты не пропадешь...
Я милостиво кивнула товарищу по несчастью – наверняка и он считает, что ему недоплачивают на этом его сидячем месте...
Выйдя на улицу, я все-таки ускорила шаг, но пошла не к «КамАЗу», где ждал меня Темка, а устремилась по тротуару прочь, хотя и в ту сторону, в какую мы собирались ехать.
Нельзя знать наверняка, что за ним не следят из какой-нибудь стоящей невдалеке машины. И потому на всякий случай я продолжала демонстрировать свою непричастность к водителю-дальнобойщику. Пусть наблюдатели так и думают, что он приехал один.
Артем как раз увидел свою жену, которая не только не обращала на него никакого внимания, но судя по всему, вообще шла куда-то по каким-то своим делам.
Он резко просигналил, потом еще раз, но поскольку я на его сигналы никак не прореагировала, поехал следом за мной. Остановился напротив, хлопнул дверцей и выскочил на асфальт. А деньги оставил в машине! Огромные деньги, между прочим!
– Белка! – Он схватил меня за руку. – Ты что, обалдела? Скажешь, не слышала, как я сигналил? И не видела нашу машину?
Я улыбнулась ему, как последняя панельная девка, так, что от неожиданности он даже подался назад, выпустив мою руку. Продолжая улыбаться – если за Артемом и вправду наблюдают, пусть видят, что он всего лишь пытается снять понравившуюся ему телку, – я прошипела сквозь зубы:
– Улыбайся мне, призывно улыбайся!
Однако недогадливый муж вовсе не собирался мне подыгрывать, а просто схватил за руку и потащил к машине. Ничего, такое тоже сойдет. Подумают, что я уперлась, вот шоферюга и решил пустить в ход силу.
– Будь день пожарче, – насмешливо проговорил Артем, усадив меня в машину, – я бы подумал, что тебе напекло голову. Обиделась на меня? Но за что? Куда ты направлялась, поясни мне, недогадливому! И кстати, где ты была? В коридоре я тебя не видел. На второй этаж поднималась?
– Никуда я не поднималась! Там и сидела, за дверью кабинета твоей прекрасной Валерии!
– Уж не приревновала ли ты меня к этой хищнице?
– Вот именно, к хищнице, точнее и не скажешь! К людоедке! – выпалила я и скомандовала: – Поверни за угол и остановись.
– Не буду я останавливаться! – рассердился Артем. – С чего это тебе вздумалось скандалить? Я не давал к этому никакого повода.
– Останови, – как можно спокойнее повторила я. – Это вовсе не скандал. Мне нужно тебе кое-что срочно рассказать, иначе потом будет не до разговоров.
Наконец он понял по моему виду, что случилось непредвиденное, остановил машину и, облокотившись на руль, покорно кивнул:
– Говори, я тебя слушаю.
– Темка, не паясничай, мне вовсе не до шуток. Боюсь, и тебе скоро будет тоже. Ты не увидел меня в коридоре, потому что стул, на котором я сидела, закрывала открытая дверь кабинета Валерии Степановны. Словно сама судьба за руку привела меня к этому стулу и усадила...
– Белла, я знаю, ты мечтаешь написать роман, но не могла бы ты пока говорить короче и не так по-книжному?
– Хорошо! – рассердилась я, хотя в такой ситуации именно мне нужно было сохранять холодную голову. – Скажу коротко. Мне удалось подслушать разговор между Валерией и каким-то Рафиком. Они договаривались тебя убить и забрать деньги.
– Я забыл, книга, которую ты купила, любовный роман или криминальный?
Артем опять не собирался принимать мои слова всерьез. Неужели за время нашего разлада он настолько отдалился от меня, что и забыл: я не поддаюсь истерике и вовсе не страдаю неуемной фантазией, хотя они что пытался мне это доказать. Что же делать?
Я нервно сглотнула и предложила:
– Давай я просто перескажу тебе подслушанный разговор, а ты уже сам решишь, так или не так истолковала я то, что услышала.
– Хорошо, рассказывай, – продолжал снисходительно улыбаться Артем, но по мере рассказа лицо его темнело, подобно грозовому небу. – Ты ничего не перепутала?
– Я рассказала только то, что слышала. Думай сам.
Он уставился в одну точку и шевельнул губами, как если бы хотел что-то грубое сказать, но передумал.
– Вот, значит, как они решили? И вправду, зачем брать машину с грузом? Вдруг опрокинется? Вдруг с разгрузкой будут проблемы – не в чистом же поле заниматься ею? Лучше уж сразу взять деньги. А главное, при любом раскладе тень на Валерию не упадет. Она и груз приняла без задержки, и расплатилась, пусть даже и с финансовыми нарушениями. Во всяком разе, это не убийство.
Он говорил вслух, рассуждая и прикидывая, и лишь один раз спросил:
– Ты ничего не упустила?
– Вроде нет... Разве что этот Рафик упомянул о каких-то куклах.
– О куклах?
– Ну да... Мол, не положила ли Валерия в дипломат кукол. А та запротестовала: «Как бы я осмелилась...»
– Рафик, говоришь? Не иначе, местная «коза ностра». Тогда в самом деле куклы Лерочке боком бы вышли. Значит, расчет мы получили полный...
Я вспомнила, что видела в каком-то нашем фильме, как делали эти самые куклы. Аккуратные кусочки бумаги, вырезанные по размеру купюры, а сверху и снизу по паре настоящих банкнот. На вид – обычная упаковка денег.
Артем помотал головой, как конь, отгоняющий мух.
– Чувствовал ведь, что идет слишком гладко. И Санька предупреждал. Недаром он всю дорогу был как на иголках. А эти ее извинения, что на обратный путь не успела товар подготовить... Три ящика клубники забраковала...
– А Рафику этому сказала, что один.
– Даже в мелочах не может не надувать. Связаться с таким человеком!
– Но деньги-то в дипломате настоящие. Давай обратимся в милицию.
Муж с сожалением посмотрел на меня: мол, своего ума не вставишь, но пояснил:
– Малыш, какая милиция! Валерия все рассчитала тонко. Ведь по документам никаких денег у меня нет. А иначе – подоходный налог, налог с продаж и прочее... В глазах закона я – преступник... Да обратись мы в милицию, деньги у нас конфискуют, и все! А как с совхозом расплачиваться?
– Значит, у нас нет никакого выхода?!
Сказать, что я была просто в отчаянии, значит, ничего не сказать.
– Как это нет – есть! – Артем вытащил из-под сиденья свой «макаров». – Кто предупрежден, тот вооружен. И в прямом, и в переносном смысле.
Мне хотелось плакать. Рыдать и рвать на себе волосы. И посыпать голову пеплом.
Когда я провожала Артема в армию, а потом ждала, никогда я так за него не боялась. А он ведь и по боевой тревоге поднимался, и с парашютом прыгал. Отчего же сейчас я умирала от страха?
Артем запихнул пистолет за пояс брюк и прикрыл его длинной просторной футболкой.
– Этот приз, мальчики, еще нужно заработать!
Лицо моего мужа было решительным и спокойным, но я могла представить, что творится у него на сердце. Один в поле не воин?.. Или как у Заболоцкого: «Он воин в поле, даже и один».
Я поймала себя на том, что не до конца верю в происходящее. Словно смотрю фильм, очень похожий на реальную жизнь. Такого не могло быть! Мы – обычная, рядовая семья, и вдруг какие-то убийцы. Хочется рассмеяться, да вот скулы свело...
– Сейчас я отвезу тебя на автостанцию, – сказал Артем. – Благо она в черте города. Поедешь домой на автобусе...
Он завел машину, собираясь поворачивать совсем в другую сторону.
– Даже и не думай! – не очень вежливо прервала его я, не желая слушать.
Бросить мужа одного в такой опасный момент? Да за кого он меня принимает?!