– Послушай, Лиля. – Голос мой звучал чуть ли не просительно. – А это было не десятого мая?
Тогда Артем впервые не ночевал дома.
– Говорю же тебе, не помню!.. Постой, это было на праздники. Девятого мы ходили поздравлять моего отца, а десятого... Правильно, десятого мая твой муж к нам и приходил. Я его еще пожурила: мол, почему без Беллы пришел? А он так усмехнулся и говорит: «Что ей за интерес с необразованными шоферами время проводить?»
Я не просто покраснела – краска залила мое лицо. Я всегда была плохой актрисой, а тут вдруг почему-то стала оправдываться перед Лилией, словно у нее было право меня судить:
– Ерунда какая-то! Ты не поверишь, но я всего лишь раз пошла в ресторан с одним из авторов издательства, а при выходе из ресторана сдуру с ним поцеловалась...
Не понимаю, отчего я разоткровенничалась с женщиной, которая не только никогда не была моей приятельницей, а и вообще не вызывала у меня симпатии.
– Бывает, – неожиданно мягко проговорила Лилия, усаживаясь в кресло напротив. – Завистников на свете много. Кто-то живет плохо и хочет, чтобы всем вокруг было так же плохо! Говорят, что люди за все получают по заслугам. Ничего подобного. Чаще всего именно негодяи благоденствуют. По крайней мере при жизни. А есть такие, что вроде и все у них есть, но они все равно другим завидуют, потому что боятся, что тем все равно лучше...
Поймав мой изумленный взгляд – никогда прежде жена Саши при мне не философствовала, – Лилия осеклась и перевела разговор на другое:
– Саша всегда говорил мне: «Змея ты, Лилька, особо ядовитая! Тебе бы подошло имя Зоя». А мне, представь себе, нравилось, все же змея лучше, чем серая мышь... Змея может жить и одна. И отравляться собственным ядом...
– А ты не думала, что Саше могла нравиться его работа? – спросила я у Лилии, но словно у себя; ведь и я в отношении Артема никогда прежде об этом не задумывалась.
– Что в ней любить-то? Дорога она и есть дорога. Серая лента, как сами шоферы и поют. А дорога серою лентою вьется! Серая лента, завязанная узлом на шеях жен. Твои авторы еще не создали такой образ?
– Ты можешь быть первой, – с усмешкой откликнулась я.
Наверное, мне пора было уходить. Но едва я стала приподниматься из кресла, как Лилия ухватила меня за руку:
– Погоди, неужели я не заслуживаю никаких подробностей? Я хочу знать, как умер мой муж.
– Подробности теперь может сообщить только патологоанатом. Предварительный диагноз – обширный инфаркт.
– Не притворяйся. Я не эти подробности имею в виду! – рассердилась Лилия. У нее странным образом менялись периоды опьянения с чуть ли не полной трезвостью.
– Думаю, Саша разволновался из-за этой клубники. Как-то в суматохе сборов он, видимо, о таком не думал, а чем ближе мы стали подъезжать к этой базе, тем больше его стала точить мысль, что Валерия ведет нечестную игру. Конечно, он и представить себе не мог того, что случилось на самом деле. А тут еще машину занесло на глине, которую натаскали трактора. Фура развернулась на шоссе, прицеп оторвался...
– Опять не то. Ты говорила, что в вас стреляли. Когда ранили Артема? На обратном пути?
– На обратном. Тогда у нас не было груза, а был лишь дипломат с деньгами, его подарила Артему «добрая» Валерия Степановна. За нами сразу кинулись две машины с бандитами. Едва мы отъехали от города. Веришь, кабину фуры в решето превратили. Из автомата стреляли. Хорошо, мы об этом узнали заранее, и Артем за дверцами поставил такие толстые металлические листы. Двери получились как бы бронированные...
– Постой! – Лилия протянула вперед руку с растопыренными пальцами и в эту минуту опять будто враз протрезвела. – А как он узнал, что в вас будут стрелять?
Так получилось, что мне в третий раз пришлось рассказывать, как я невольно подслушала разговор директора торга Валерии Степановны с неким Рафиком, главарем местных бандитов.
– Это что же получается, – неожиданно разволновалась Лилия, – значит, не случись у Шурика сердечного приступа, его все равно могли бы застрелить с подачи этой сучки?
– Не знаю, – вздохнула я, – может, Саше и Артему вдвоем удалось бы больше, чем мне. Но то, что они заранее приговорили их обоих к смерти, это точно! Что-то у них, видимо, горело, для чего-то немедленно понадобились деньги, если они за мной даже в погоню кинулись. В чужой город. На неисправной машине...
– Откуда ты знаешь, что на неисправной?
– Я ведь тебе рассказывала, что машина эта слетела с дороги и перевернулась на крышу. Удар был такой силы! Я, конечно, не специалист, но скорее всего машина пострадала серьезно. По крайней мере Артем говорил, что в таких случаях машину ведет: стойки гнутся, что-то еще нарушается. Словом, в любой момент машина может отказать...
Я еще не успела рассказать Лилии, что бандиты и сами погибли в аварии, как невольно замолчала, взглянув на лицо вдовы, осветившееся странным зловещим светом. Словно узнавая от меня подробности случившегося, она все больше укреплялась в каком-то своем решении. Ее взгляд, опять ставший нетрезвым, приобретал хитроватость лисы из мультфильма.
– Что ты задумала? – не выдержав, спросила я.
– Тебе, Белла, все равно такое не по зубам, а я еще заставлю ее носом землю рыть!
– Кого – ее?
Впрочем, на этот вопрос я и сама могла бы ответить.
– Лерочку эту, северную вампиршу!
С чего вдруг Лилию потянуло на поэтические образы?
– Я заставлю ее за смерть мужа заплатить все, до копейки!..
Интересно, во сколько вдова Коваль оценила Сашину смерть?
– Человек с больным сердцем мотался по дорогам, рисковал жизнью, чтобы обеспечить семью, а эта дрянь... Бандерша! Я ей покажу!
Оставалось надеяться, что это всего лишь пьяный бред. Поэтому я осторожно попыталась вернуть Лилию к действительности:
– Лиля, выбрось ты эту глупость из головы! Валерия Степановна – опасная женщина. Для этого есть правоохранительные органы...
– А у меня есть свои органы!
– Поверь, эта Валерия – слишком крепкий орешек.
– А у меня есть для нее хор-рошие щипцы! Расколем, не боись! Я поеду забрать тело Шурика, а перед тем загляну к ней на огонек...
Подозревая, что Лилины речи исключительно на публику, то есть для меня, я решила с ней проститься.
– Извини, мне пора. Если хочешь, я зайду к тебе, когда мы вернемся.
– Заходи в любое время. Поговорим. Привет Артему!.. Везет же людям: любовь, ревность, любящая жена у постели раненого героя, ля-ля-тополя...
В ее голосе прозвучала злая зависть. Будто это из-за Артема умер Саша. Или из-за нашей семьи жизнь Лилии роковым образом не сложилась.
Я спускалась по лестнице, уговаривая себя не думать больше о Лилии. Мне предстояла серьезная поездка, и я дала слово Таньке перед отъездом непременно заехать к ней домой. Сегодня рабочий день, но моя подруга продолжала прогуливать.
Рынок, который я собиралась посетить, чтобы закупить Темушке все самое свежее, самое лучшее, просто гору витаминов, был как раз на выезде из города. В любом случае я бы мимо него не проехала. А вот родные...
Да, я не заехала ни к своим родителям, ни тем более к родителям Артема. Они не знали о несчастье, и я решила, пусть пока побудут в неведении. Вот поставлю любимого мужа на ноги, тогда им его и предъявлю.
У Татьяны дома меня ждал и Андрей. Он передал мне какую-то папку:
– Это для Льва Гавриловича. Привет от наших ребят. Кое-что ему передали по факсу, но получить от тебя документы лично, наверное, будет ему приятно. Постарайся с ним встретиться.
– У вас есть общие знакомые в тех местах? – изумилась Танька.
Она уже и забыла, что я рассказывала ей о Могильном, который обещал покарать бандитов, нападавших на водителей большегрузов. Пришлось ей напомнить.
– Вот, я приготовила для Артема, – между тем сказала мне Танька и протянула большую корзину, прикрытую белой марлей.
– Ты думаешь, я не в состоянии ему все купить?
– Такое – не в состоянии. Здесь все самое свежее: творог, сметанка, куры копченые, клубника...