– Я понимаю тебя, но, как ни крути, их смерть позволила тебе вернуть себе замок.
Появилась Генриетта.
– Здравствуйте, госпожа Фрай, – поклонился Бертран. – Как поживаете, здоров ли сынишка?
– Здоров, ваше сиятельство, благодарю, – так же вежливо ответила Генриетта. – Не хотите ли отобедать с нами?
– Не откажусь, госпожа Фрай. Наслышан о ваших кулинарных чудесах.
При слове «чудеса» Каспар закашлялся.
Сняв шляпу и перчатки, Бертран вместе за Каспаром прошел на кухню – от предложения накрыть стол в гостиной он отказался.
– Мне с детства нравилось есть на кухне, – возле горячей плиты, кастрюль и склянок со специями. А вот мои братья не разделяли этого пристрастия.
Утолив голод, Бертран выпил пшенного пива. Они с Каспаром поговорили о погоде, а потом снова перешли на дела.
– Ты спрашивал, почему его светлость решился отправить меня и взвалить на себя заботы об армии… Так вот, он возлагает на этот поход большие надежды. Когда он посылал тебя за артефактами, им руководило любопытство или желание получит в коллекцию очередную диковину, сейчас же от результатов похода напрямую зависит судьба герцогства Ангулемского. Есть сведения, что весной король предпримет новую атаку, – в Харнлоне все только и говорят о будущей войне…
После сытного раннего обеда Каспар и Бертран отправились навестить Фундинула. Гном, как и советовал ему Каспар, безвылазно сидел в своих апартаментах и, коротая время, мастерил из медных проволочек дешевые брошки.
Увидев Бертрана, он ужасно обрадовался, вскочил, побросав свои щипчики и молоточки, и бросился к боевому товарищу.
– Ну и каково чувствовать себя настоящим графом? – спросил Фундинул, пожимая Бертрану руку.
– Поначалу было немного непривычно.
– Почему же непривычно? Ты ведь рожден повелевать, как я рожден, чтобы работать по серебру.
– Нет, я был рожден скорее для безделья: младшие братья не получают должностей, им не достается имущества и даже жениться им нежелательно – нет смысла плодить бесправных претендентов на графские регалии, которые могут затеять внутрисемейную свару.
Каспар озадаченно покачал головой, он мало знал о традициях дворянских родов.
– Как ты здесь поживаешь, Фундинул?
– Хорошо, ваша милость, правда, скучно, вот, делаю брошки из проволоки, пять штук уже продал.
– Где же ты их продаешь?
– А здешнему лавочнику, что торгует мелочью на площади. По три рилли за штуку.
– Молодец, ты нигде не пропадешь.
– А еще я хозяину гостиницы часы починил, на целый рилли наработал. И кое-что услышал…
Гном покосился на неплотно прикрытую дверь.
– И что же ты услышал?
– Какой-то человек приходил и спрашивал у хозяйского работника, живут ли в гостинице друзья Каспара Фрая, и если да, то сколько их.
– Что за человек?
– Я не видел, он быстро ушел.
– Ну что ж, шпионов короля в Ливене достаточно, хотя, может, это просто старые знакомые – воры что-то замышляют. Что ответил работник?
– Сказал как есть – в гостинице, мол, имеется только приведенный Фраем гном.
Под дверью послышалась какая-то возня. Стоявший ближе Бертран быстро распахнул ее. В коридоре, нагнувшись, стоял какой-то бородач и поправлял сапоги. Увидев благородного господина, бородатый раскрыл рот, хотел что-то сказать, но не смог, видимо от неожиданности.
– Ступай отсюда, – велел ему Бертран.
– Благодарю, ваша милость!
– Это местные жильцы – коновалы, – пояснил Фундинул. – На три дня в город приехали, между прочим, и к господину Табрицию званы для работы.
– Понятно, – кивнул Каспар.
– Бертран, ты знаешь, что в этот раз мы едем не воевать, а налаживать торговлю? – спросил Фундинул. Было заметно, что он соскучился по живому общению.
– А если придется схватиться с какими-нибудь разбойниками?
– Ну разве что с разбойниками, но это не считается.
– Ладно, Фундинул, нам пора, нужно еще Углука навестить, – вмешался Каспар.
– Углука? Это ходячее брюхо? Вот уж кого бы я ни за что не стал навещать. Чего вы только в нем нашли?
– Но ведь он такой же наш товарищ, как и ты.
– Да? – Гном почесал макушку. – Ну, раз товарищ, может, и меня с собой возьмете?
Каспар и Бертран переглянулись.
– Почему бы нет, возьмем.
23
Они вышли втроем из гостиницы и сразу погрузились в шум Рыночной площади.
– Эх, до чего же хорошо! – сказал гном, сшибая башмаками кучки перемешанного снега.
– Ты о чем? – спросил Бертран.
– Ну как же? Мы опять вместе. Нас трое да обжора, остается найти эльфа и мессира Маноло, тогда мы снова будем сила, никакой враг перед нами не устоит.
– Ты ведь, кажется, торговать собирался, – напомнил Каспар.
– А-а… это я по привычке.
Замечая странную группу – дворянина с гербом, богато одетого господина с мечом и гнома, прохожие на всякий случай сторонились. Вскоре живописная троица подошла к дому Углука, из которого на всю улицу распространялся запах жаркого.
Фундинул сглотнул голодную слюну:
– Этот, как всегда, жрет. В походе – жрет, сидя дома – тоже жрет. Ваша милость, это ведь ненормально.
– Да брось ты, он ведь по ночам работает, это и есть его военный поход.
– Да какой там поход? – Фундинул махнул рукой. – Палкой воров по голове бить, он мне сам рассказывал. Да вы, наверное, знаете…
– Я – знаю, а вот Бертран – вряд ли.
– А-а, так я расскажу тебе, Бертран, – с готовностью откликнулся гном. – У него во дворе столб, так вот на него он воров за ноги подвешивает, и они висят, как куры на продажу. Я спрашиваю: а чего ты их не убьешь? А он говорит: да без них скучно.
Они подошли к двери, Каспар постучал, на стук никто не ответил.
– Вот ведь как увлекся, небось мослы гложет и оторваться не может, – проворчал гном.
Каспар постучал еще.
В доме послышались тяжелые шаги, и дверь наконец открылась. На пороге возник Углук.
– О, ваша милость! – радостно воскликнул он и тут же увидел Фундинула: – Недоросток, и ты тут?
Наконец Углук заметил Бертрана и, едва не сбив Каспара с ног, выскочил на улицу.
– Бертран! Вот так встреча!
Углук так сдавил Бертрана в объятиях, что тот запросил пощады:
– Ты меня раздавишь, Углук!
– Давай осторожнее, брюхо ты ходячее, раздавишь дворянина, тебе не поздоровится! – возмутился гном.
Мимо проходил патруль городской стражи. Заметив на плаще Бертрана золотые гербы, стражники мгновенно построились, подтянули животы и промаршировали с бравым видом, держа алебарды словно на параде.
– Видел? – спросил гном, когда это комичное воинство удалилось.
– Ага, – выдохнул орк и, виновато посмотрев на Бертрана, сказал: – Простите, ваше сиятельство.
Бертран прыснул со смеху, его поддержали Каспар и фундинул, а Углук, поняв, что гном над ним посмеялся, погрозил ему кулаком.
– А чего же мы на улице стоим? Проходите в дом.
– Что-то ты слишком легко одет, – заметил Бертран.
– Это еще что, – снова вмешался гном. – У него и окна нараспашку, и печка не топится! Так и ходит по морозу голый, одно слово – дикарь!
– Почему это дикарь? – обиделся Углук.
– Потому что ходишь зимой голый и тебе не холодно, а раз не холодно, значит, дикарь!
– Или колдун… – подсказал Каспар, веселясь.
– Во! – с радостью подхватил Фундинул. – Ну-ка, Углук, признавайся, ты колдун?
– С чего ты взял, недоросток? – спросил орк после некоторой паузы, он не поспевал за гномом.
– С того, что из всех своих земляков только ты один и остался после стольких лет наемничества – это раз, а жрешь, как рота гвардейцев, – это два.
– А-а… – отмахнулся Углук. – Надоел ты мне. Пойдемте лучше в дом.
24
В доме действительно было так же холодно, как и на улице, а возле открытых окон под стены насыпало небольшие сугробы.
– И как ты с этим миришься? – поежившись, спросил Бертран.