Выбрать главу

При всем том Тахир умудрился остаться нормальным человеком, без всяких закидонов, с которым приятно было общаться; он находил одинаково легко общий язык и с академиками, и с лаборантами, и с рабочими из местных, и все его уважали и немного побаивались (больше всего его, естественно, боялись бездельники).

К тому же у Тахира была одна особенность: казалось, он обладает способностью раздваиваться и даже растраиваться — с такой скоростью он передвигался: сегодня он в Москве, завтра — на биостанции, послезавтра — в Геленджике или на Командорах, а еще через день — вообще где-нибудь в Италии. В Ашуко он приезжал часто, но редко задерживался здесь надолго, и этих его визитов ожидали с нетерпением и некоторыми опасениями. У него были свои принципы, например, он не терпел присутствия на территории лагеря детей и домашних животных, и перед его приездом сотрудники старались прятать и тех и других.

Кстати говоря, организация «Дельфиньего озера» была исключительно его заслугой — только его бешеная и притом целеустремленная активность могла сломать стену бюрократических препон на всех уровнях, не так-то просто было добиться сначала разрешения на открытие сугубо зрелищного заведения в академической научной структуре, а уж потом его построить…

Один раз я совершенно случайно имела возможность наблюдать, каким образом возводился дельфинарий для зрителей. Тогда будущее «Дельфинье озеро» было просто соленым водоемом, отделенным от моря узким перешейком, и только-только начинались работы по его оборудованию; в вольерах содержалось лишь несколько морских котиков, и при них в армейской палатке жил Сергей Чернецов.

Я сидела в его палатке и что-то зашивала, как вдруг услышала… отборнейший мат! Крайне удивленная, я выглянула наружу и примерно метрах в трехстах от себя — звуки на побережье разносятся далеко — увидела торжественную процессию — с базы на озеро тянули кабель. Каким образом они умудрились выстроиться строго по рангу — не знаю, но это факт: впереди вышагивал начальник экспедиции Максим, за ним гуськом шли ученые: сначала единственный на биостанции доктор наук Лапин, затем два старших научных сотрудника — один из них мой приятель Феликс, — потом младшие научные сотрудники вперемежку с аспирантами и стажерами, и замыкали шествие лаборанты и сезонные рабочие. Естественно, основная тяжесть ложилась на плечи первых в цепочке, а на долю последних приходилось не так много, но ругались все одинаково — ни сном ни духом они не подозревали, что я их слышу.

Но почему это я рассказываю только о двуногих наземных обитателях дельфинария, хотя те животные, которые проживали в бассейнах и вольерах на его территории, гораздо интереснее? Центральный бассейн, широкий, но зато мелкий, занимала дельфиниха Фифа — очень общительная и дружелюбная особа. Рядом с ней в соседнем бассейне жили два котика, а в баке — большом и глубоком сосуде, действительно напоминавшем по форме бак, находился гренландский тюлень, симпатичное пятнистое существо с мордочкой спаниеля.

Кроме этих основных бассейнов, в стороне за пятихатками рядом с будущей баней сооружалось еще несколько; в одном из них, законченном на скорую руку, помещался зверь совершенно замечательный и очаровательный, самка морской выдры — калана по имени Анюта.

Кроме того, для дельфинов был выделен вольер прямо в море; это было сооружение весьма странной формы на сваях, вбитых в морское дно метрах в пятидесяти от берега. Между сваями была натянута рыбачья сеть, ограничивающая вольер не только с боков, но и снизу — на глубине шести метров (такое сетчатое дно вольера называется ложным дном). Название у этого сооружения было соответствующее — каракатица. Каракатица соединялась с берегом коридором — узким проходом, стенки и дно которого тоже были сделаны из сетки; иногда дверцу каракатицы открывали, и тогда дельфин мог свободно курсировать между берегом и основным вольером. Там же могли спокойно передвигаться и тренеры на «мыльнице» — плоскодонной утлой лодчонке, которую перемещали по коридору, хватаясь руками за протянутый от каракатицы до берега канат. Именно здесь наша группа, которую возглавляла на месте Ванда (ее начальник появлялся здесь крайне редко), должна была проводить свой эксперимент.

Сейчас в каракатице обитала дельфиниха Ася, небольшое по дельфиньим масштабам и скромное существо; мы еще не знали, будем ли мы работать с ней или с Фифой, потому что Ася в данный момент страдала отсутствием аппетита, а, как известно, основной метод выработки условных рефлексов у животных, даже таких умных, как дельфины, — это пищевое подкрепление. Ася же с удовольствием наблюдала за своими тренерами и иногда, под настроение, с ними играла, но так как есть ей не хотелось, то она забавлялась, вырабатывая различные формы удобного ей поведения у своих дрессировщиков — так мне, по крайней мере, казалось.