«Титестера иногда называют чайным сомелье…»
– Ну уж разъяснил так разъяснил! – фыркнула Липа. – Многие знают, кто такой сомелье?! Ты попроще, попроще с народом! Не все же такие умные, как я.
«Дегустатор чая…»
– Вот, уже лучше, – приободрила календарь Липа. – А тити-пити какие-то… Стыдно!
«…может по внешнему виду, запаху, вкусу определить не только сорт чая, но и место его происхождения, сезон сбора и способ обработки».
– А нюх – как у собаки, а глаз – как у орла… Дальше!
«Опытный титестер, как профессиональный парфюмер, хранит в своей памяти несколько тысяч вариантов запахов. Чуткое обоняние и вкус – редкий дар. Эксперт по чаю не курит, не употребляет алкогольные напитки, не пользуется парфюмом, избегает пряной и острой пищи…»
– Так, тоже мимо!
Липе карьера титестера не светила из-за не особенно сильной любви к чаю, а нацелить на подобное занятие, хотя бы временно, Алену тоже не получилось бы – та курила, как все киношники, а чай заваривала такой, что в нем стояла ложка.
– А еще что предложишь, любимый? – нежно спросила Липа.
Ответа она не получила – затренькал мобильный. Звонила Кузя. Она отчиталась о здоровье папы и поведении кота и поинтересовалась Липиными успехами. Липа поняла, что под успехами подразумевается реакция г-на Покойницкого на ее профессиональное атанде.
– Он тебе не звонит? Ничего не предлагает?
– Да ну, не такой же он придурок, чтобы вызывать меня и предлагать тему. Я ж сказала этой его шмаре, что мне не о чем с ним говорить… Они сейчас сидят и переверстывают ранишние свои книжонки. А потом у него просто нет денег заказать что-то новое. Это самое главное. Хотя нет… Самое главное – он думает, я просто ушла… А я громко хлопнула дверью. Но до него просто звук еще не дошел.
– Ага, понятно, – вздохнула Кузя. – А ты когда придешь? Тишка скучает.
– Да хоть завтра.
«Делать-то все равно особо нечего».
Конечно, можно было продолжить журналистскую карьеру, которая несколько замедлилась за то время, что она пахала на это г-но Покойницкого. Отыскать тему для публикации, наваять зубастую статейку не составляло труда – Липа всегда хвасталась, что может сделать полосную статью из простой лужи в соседнем дворе. Но!.. Все ее знакомые издания понизили тиражи и гонорары, а иные целиком, до лучших времен, ушли в виртуальное пространство и денег не платили вообще. Теперь с такими сотрудничали писючки-юниоры, элементарно набивавшие себе портфолио, или просто старшеклассники, готовившиеся поступать на журфак.
«Жур-фак-фак-фак, жур-фак-фак-фак… Да, но можно ведь, как классики далеких, славных, диссидентских времен, поработать «в стол»? Есть ведь нетленные темы, есть! Например, разбабахать дилетантов-переводчиков, искренне считающих, что «комплекшн» переводится как «комплекция», хотя на самом деле это – «цвет лица»… Во, правильно! Надо получше собраться с мыслями и…»
Но кворума не получилось – Липа вспомнила, что уже вторая половина дня, а она так и не просмотрела купленный утром справочник. А ведь там могло быть нужное приглашение, которое уже захватили другие, куда как менее компетентные авторы!
– Непростительное легкомыслие! – сказала она своему отражению в зеркале в прихожей. – За это и депремировать можно! На один утренний кофе!
Несчастный полиграфический дистрофик мирно дремал в хозяйственной сумке, свернувшись трубочкой, уверенный, что ему так и дадут умереть спокойно, не подвергнув мучительному выдиранию страниц или тем более вырезанию кусочков маникюрными ноженками.
Стоило ли надеяться, что анемичная книжица одарит Липу щедрыми приглашениями на должность технического писателя в крепкое НПО или копирайтера в рекламное агентство? Вряд ли… Но если верить календарику, запираться в узкокорпоративных рамках не разумно.
«На вещи надо смотреть ширше! – размышляла Липа, листая справочник. – Не себе, так Аленке отдам».
Но справочник упорно предлагал торговать, слесарить и распространять страховку. Но он не знал, с кем связался! Одна Липа – это просто Липа! Но у нее был замечательный соратник. А у справочника – нет…
На последних страницах в рубрике «разное» Липа прочла одно приглашение, веря своим глазам еще меньше, чем тогда, когда увидела свои «лучшие опечатки».