Инглиш закатила глаза.
— Господи, это же как крушение поезда.
— Ага. Я напишу ей, но маловероятно, что она составит нам компанию.
— Хорошо. Ну что ж, я переоденусь после аэропорта, и мы можем пойти.
Я кивнула и набросала сообщение Кэтрин.
Пятнадцать минут спустя, когда Инглиш была готова к отъезду, я так и не получила от нее ответа. Мне это совсем не понравилось. Должно быть, она все еще переживала и страдала, гораздо больше, чем мне казалось.
В самом центре моей команды, словно взорвалась бомба, все пошло наперекосяк. Кэтрин была в не доступа. Пенн улетел в Париж. Я ничего не слышала от Льюиса и Роу. И была рада, что Инглиш прилетела в Нью-Йорк, потому что в противном случае чувствовала бы себя довольно одиноко.
Вскоре мы устроились за маленьким столиком в задней части моей любимой пиццерии на Верхнем Ист-Сайде. Уитли сетовала, что нам следовало встретиться в другом месте, но как только она откусила первый кусочек, то смягчилась.
— Отлично, это феноменально, — заявила Уитли.
Я кивнула.
— Ага. Знаю. Кирпичные печи привезли из самой Италии. Они всегда были в семье.
— Семья, — с заговорщицкой усмешкой спросила Уитли. — С большой буквы «С»? Итальянская мафия?!
— Ты такая фантазерка, — произнесла Инглиш.
— Я не фантазерка! Мафия существует.
— Не думаю, что эта пиццерия относится к мафии, — сказала я, закатив глаза.
— Уверена? — спросила Уитли. — Потому что все это может быть прикрытием.
— Ну, если это мафия, я обязательно продам свою девственность, чтобы спасти эту семью, — сказала я ей.
Ее глаза блеснули.
— Немного поздновато тебе продавать уже не существующей девственности.
Инглиш только усмехнулась, откусывая пиццу.
— Я до сих пор удивляюсь, что вообще прилетела.
— Почему? — спросил Уитли. — Это явно твой город! Кому захочется жить в Лос-Анджелесе, когда можно жить в Нью-Йорке?
Инглиш скептически приподняла бровь.
— А как же… миллионы людей, живущие в ЛА?
— Ну, — сказала она, пожав плечами.
— А ты? Три года провела в Калифорнийском университете?
— Да… я иногда забываю об этом.
Инглиш закатила глаза, но Уитли продолжала:
— Но эй, я люблю все времена года. В Нью-Йорке есть все четыре сезона. Когда я росла в Далласе, там было только два — убейте меня, бл*дь, летом и убейте, бл*дь, зимой. В Лос-Анджелесе только один постоянный сезон.
— Ты странная, очень странный человек, Уитли Боуэн.
— Ну, спасибо, — сказала она, склонив голову.
— Ну, а как к этой идеи отнесся Джош? — вмешалась я, прежде чем мы успели еще больше двинуться на зыбкую почву.
— Он полностью согласен с моим решением поработать в Нью-Йорке, — ответила Инглиш с той мечтательной улыбкой, которая появлялась у нее всякий раз, когда она говорила о своем муже. — Он будет сниматься в фильме в Лондоне все лето. Это напряженный боевик, и он пытается сам исполнять все трюки. Так что сейчас он просто супер-бафф. Он фактически ничего не ел из того, что я готовила дома, но черт возьми, может это стоило того.
— Фотки есть или этого не было, — сказал Уитли с нетерпением.
Я шлепнула ее по руке.
— Заткнись.
— Что? Я всего лишь спросила.
— Во всяком случае, он сказал, что его съемки будут до ноября. У него появится свободное время после окончания съемок. Он сказал, что мы могли бы рассмотреть вопрос и купить здесь квартиру, прежде чем начнутся другие съемки.
— Вот видишь, все прекрасно, — вставила я.
Инглиш быстро улыбнулась. Загадочной улыбкой, которую слишком много раз видела у нее. Она хотела бы этого. Но еще не совсем себя в этом убедила.
— Может… возможно, это было бы идеально.
— Ты просто должна произвести фурор на этом собеседовании, хотя я в этом не сомневаюсь.
Уитли обняла Инглиш за плечи.
— Разве есть какие-то сомнения, что наша девочка всех взорвет! Она прирожденный имиджмейкер.
— Скрестим пальцы, — ответила Инглиш.
Впервые она выглядела взволнованной новой перспективой оказаться в этом городе вместе с нами, и делать что-то более стоящее, чем то, чем она зарабатывала себе на жизнь в Лос-Анджелесе. И боже, я очень надеялась, что она на самом деле поразит Лесли. Хотя это было немного эгоистично с моей стороны, поскольку сама нуждалась в поддержке своей подруги.
— Итак, как все прошло? — спросила я Инглиш на следующий день, когда она вошла в мой кабинет.