И я сдалась.
— Пожалуйста, — простонала я.
— Все, что угодно.
Чего я хотела? Я хотела его. Я только что призналась в этом Инглиш... и самой себе. Я решила попробовать, чтобы выяснить, к чему может все привести. Несмотря на то, что в прошлом у нас был неудачный опыт, который закончился для нас не очень хорошо, это не означало, что мы обязательно должны повторить ту историю.
У нас было что-то новое. Это как перевернуть новую страницу. Начать все с чистого листа. Все и даже больше. С Сэмом. Во всех отношениях это чувствовалось, как правильное решение.
Несмотря ни на что, мы нашли дорогу друг к другу. Хотя легче было злиться на него. Скрывать тот внутренний огонь и думать, что уже ничего невозможно исправить. Мы слишком сильно ранили друг друга, нанеся непоправимый ущерб. Мое сердце, как бумага, было разрезано на мелкие кусочки, и как бы я ни старалась его склеить, оно не могло уже быть прежним. Но оставалась надежда.
Надежда, что мы сможем пережить прошлое и двигаться дальше. Что он снова полюбит мое бумажное склеенное сердце. Найдет те недостающие кусочки и соберет их все вместе.
Именно эта надежда заставляла меня повести его в спальню. Не обращая внимания на Инглиш, которая спала в гостевой спальне.
— Боже, как я скучал по тебе, — выдохнул он. — Так чертовски сильно.
Мои внутренности растаяли от его слов.
— Я тоже по тебе скучала.
— А это… Я не помню, чтобы ты спала в ночнушках, — его руки скользнули по низу моей шелковой ночной рубашки.
Я совершенно забыла, что на мне надета эта маленькая сексуальная рубашка.
— В Висконсине было холодно, — напомнила я.
— Ах, да. Я глубоко сожалею, что мы работали в таком снежном штате.
Его руки нырнули под ночнушку, прошлись по верху моих бедер, по коже, остановившись у трусиков. Мое тело содрогнулось от прикосновения. Длинные пальцы Сэма, с грубой, шероховатой кожей, точно зная мое тело, двигались уверенно. Без остановок, без вопросов.
— Ты тоже не носил такую одежду, — сказала я, начиная расстегивать его рубашку.
Он ухмыльнулся.
— Что толку в костюмах, когда я проводил целые дни на улице, проводя агитацию среди граждан или стучался к ним в двери?
— Ну, мы оба изменились, — задумчиво произнесла я.
Он приподнял мой подбородок, заглянув в глаза.
— Но между нами кое-что осталось неизменным.
Мои руки замерли на его рубашке. Я сглотнула, очарованная его взглядом.
— Кое-что… да… неизменным.
Он ухмыльнулся, стягивая через голову рубашку и бросая ее на деревянный пол моей спальни.
— Например, как сильно я тебя хочу.
Я прикусила губу.
— Ты была самой красивой женщиной, с которой мне удалось познакомиться, — сказал он, теребя низ моей ночнушки. — В тех самых нелепых туфлях на каблуках в висконсинской зиме. Я был поражен тогда.
— Если я правильно помню, ты не возражал, когда на мне были туфли на шпильках в постели, — сказала я, расстегивая пуговицу на его брюках.
— Нет, — подтвердил он.
Затем приподнял за края мою ночную рубашку, я не останавливала его, стянул через голову, она приземлилась рядом с его рубашкой на полу. Я стояла голой, если не считать маленьких дерзких трусиков. Соски были возбуждены, он с голодными темными глазами рассматривал мои груди.
— Есть еще кое-что, что я хотел бы увидеть, если я правильно помню, — сказал он, прижимая меня к кровати.
— И что же это? — выдохнула я.
— Так же ты хороша на вкус, как я помню.
У меня перехватило дыхание.
Его руки скользнули вниз по задней части моих бедер, приподняли мою задницу над слишком высокой кроватью. Но его это нисколько не беспокоило, так как Сэм был довольно крупным мужчиной. Он просто опустил меня на кровать, мягко прижав спиной к одеялу.
Скользнул пальцами по моей обнаженной коже, двигаясь к паху. Не торопясь, прошелся другой рукой по моей ключице, по рассыпанным светлым веснушкам моей маленькой груди. Я уже давным-давно перестала смущаться своей маленькой груди. Но то, как его руки обхватили каждую грудь, пощипывая соски пальцами, было похоже, словно он обожал мою маленькую грудь.
Я стала извиваться, как только он скользнул языком по соску, втягивая его в рот.
— О боже, — выдохнула я, отчего тут же с силой зажмурилась, а сердце екнуло.
Он оставил левую грудь и перешел к правой. Нежно прикусил чувствительную кожу, заставив меня вскрикнуть от удовольствия.
— Черт, мне так же нравятся звуки, которые ты издаешь, — простонал он.
Он щелкнул языком по соску, и я запричитала.
Сэм продолжал спускаться ниже, проводя руками по моему животу и округлым бедрам. Он подцепил пальцем резинку трусиков и стянул их, оставив меня абсолютно голой.
— Сэм, — взмолилась я.
Он приподнял мою ногу и начал целовать колено, двигаясь вверх. Каждый поцелуй был нежным, роскошным и мучительным. Если я думала, что мы просто трахнемся и покончим с этим, то должна была признать, что явно ошибалась. Все казалось намного сильнее и намного больше. Он помнил каждый дюйм моего тела. Я снова вздрогнула от мысли, что он хочет заново познакомиться с моим вкусом.
— Мне нравится, когда ты произносишь мое имя, — сказал он, покусывая внутреннюю сторону моего бедра.
Я что-то пискнула. Он придвигался все ближе и ближе к заветной цели. Я подтолкнула свой пах к его лицу. Он только усмехнулся, выдохнув и подув на самый чувствительный бугорок, затем перешел к другому колену. Я готова была уже воспламениться, а он так и не добрался до главного блюда.
С левой ногой он обходился, не торопясь так же, как и с правой. Не торопливо его губы оказались у моей сердцевины, пульсирующей от желания. Он опустил голову, застыв в дюйме от жаждущей киски. Медленно, очень медленно, провел пальцем по складкам, скользя по моему мокрому возбуждению от его действий.
— Черт, — выдавил он. — Черт, Ларк.
— Да, прошу тебя.
Его большой палец переместился к моему клитору, несколько раз обведя маленький бугорок. Я чуть не спрыгнула с кровати. Черт побери, мастурбация — ничто по сравнению с ним. А он еще даже не вошел внутрь. Это было только начало, «коктейльный час» перед главным событием. Я была тем главным событием на этот вечер.
Затем его язык заменил палец, это было так чертовски приятно, что мне казалось, что я отключилась на несколько секунд. Когда он лизнул клитор, раздвинув киску, скользнул пальцем внутрь. Я сжалась, все мое тело сжалось и напряглось.
Я и не подозревала, как была близка, находясь на грани оргазма. Не хотела, чтобы он останавливался. Ни на секунду. Я хотела всего, что он готов был мне предложить.
И он предлагал, скользнув еще одним пальцем. Затем согнул внутри пальцы и начал двигать ими. Поднимая меня до крещендо. Музыка заполнила мои уши, пока он лизал и сосал, усиливая мое удовольствие.
На долю секунды у меня хватило сил открыть глаза, взглянув на него между ног. И в этот самый момент он посмотрел на меня. Самоуверенная улыбка отразилась на его лице, видно он увидел по моему ошеломленному лицу и остекленевшим глазам, что я пребывала в чистом блаженстве... и все это сделал он.
— Черт, — простонала я.
Он продолжал двигать пальцами, не останавливаясь, а я все поднималась выше и выше в своем блаженстве. И как раз в тот момент, когда я была готова перешагнуть грань, запустила руки в его темные волосы и прижала его лицо к себе. Я вскрикнула, когда меня накрыла волна. Оргазм рикошетом пронзил все тело. И только когда я перестала кричать, наконец отпустила его голову.
Он улыбался мне так, словно только что выиграл главный приз. Я обратила внимание на его напрягшийся член под брюками. Но ему, казалось, было все равно, так как он продолжал вращать пальцами в киске, пока я продолжала кончать от затянувшегося оргазма.
— Так... чувствуется, — выпалила я. Тело сотрясалось от его продолжающихся ласк после оргазма.
— Мое любимое время прикасаться к тебе. Ты так возбуждена, кажется, что вот-вот взорвешься снова.
Я покраснела, мне было приятно, что он помнил об этом. Что он хочет проделать все снова.
— И на вкус ты точно такая же, какой запомнил.
Я покраснела еще сильнее.
— Есть еще кое-что, что я хочу вспомнить, — сказал он с дьявольской усмешкой.
— Что? — Мне удалось прийти в себя.
Он бросил брюки на пол. Его черные боксеры последовали за брюками, во всей красе открыв его член. От его вида у меня потекли слюнки. Как и все остальное в нем, он был... большим. Он был не просто огромным. Он, черт возьми, знал, как с ним обращаться. И, мать твою, я хотела его.
— Бл*дь. Хочу вспомнить, каково это — заниматься с тобой сексом.
Я медленно кивнула и указала на тумбочку.
— Второй ящик.
Он ухмыльнулся и достал презерватив. Я наблюдала, как он ловко его раскатал. Все тело до сих пор дрожало от оргазма. Черт, я тоже хотела прикоснуться к нему. Хотела взять его в рот. Но своей киской я хотела его больше. Гораздо больше. Причем сию минуту, черт побери.
Он вернулся к кровати и забрался на меня сверху, его член возвышался между нами. Оперся на локти, устраиваясь между моих ног. Потом убрал у меня с лица выбившуюся прядь.
— Ты хочешь этого? — спросил он, по-видимому, впервые осознав, что ворвался ко мне и не спросил, чего я хочу. — Не хочу…
— Да, — ответила я. А потом уже спокойнее, глядя ему в глаза, сказала: — Да.
Краткого согласия было достаточно для нас обоих. Да. Он скользнул глубоко внутрь одним сильным толчком до самого конца. Я выдохнула, наполовину задыхаясь, наполовину всхлипывая, пока он растягивал мои стенки. Потом двинулся, растянув еще чуть-чуть. Такой чертовски большой.
Я крепче сжала его за шею, удерживая на месте, медленно привыкая к ощущениям. Мужчина, способный занять весь дверной проем, был явно немаленьким, заполняя и другое.
Он просто наклонил голову к изгибу моей шеи и поцеловал нежно, успокаивающе, вверх и вниз. Одна рука скользнула мне под спину, прижимая наши обнаженные груди друг к другу. Он укусил меня за шею, и все мое тело сжалось, когда по шее пробежали мурашки.
Он хмыкнул.
— Черт... ты такая тугая.
А потом все стало превосходно. Я толкнулась к нему бедрами, он начал двигаться, с содроганием выскальзывая и опять входя.