Алекс посмотрела на сестру и почувствовала, что у нее сжимается сердце от боли. Конечно, именно этим и объяснялось плохое поведение Нили. Отсутствием родительской любви.
– Он любил тебя, – сказала Алекс. – Просто не очень умел это показывать, вот и все.
– Тебе он показывал. – Внезапно голос Нили стал колючим:
– Все знали, что он считает тебя даром небес. Алекс то, Алекс это… А меня он даже не хотел видеть.
– Нили!
Алекс пришла в ужас. Слова младшей сестры были чистой правдой, но все эти годы Алекс надеялась, что Нили этого не замечает.
– Ох, не волнуйся, я тебя не осуждаю. – Похоже, этот разговор наскучил Нили, потому что она встала с табурета. – Все знают, что ты у нас чудо. Не подумай, что я хочу сменить тему, но, как по-твоему, что мне завтра надеть в школу? Я взяла с собой не так уж много. Придется отправить в Филадельфию сообщение, чтобы прислали мою одежду.
– Нили, ты тоже чудо, – убежденно сказала Алекс, не обращая внимания на дерзкую попытку сестры изменить направление разговора.
– Да, конечно, – небрежно помахала рукой Нили, выходя из кухни.
Алекс смотрела вслед сестре и чувствовала, что слезы жгут ей глаза. Она очень любила отца, но не могла отрицать, что воспитатель он был никудышный и что его полное отсутствие интереса к младшей дочери глубоко ранило девочку. Внимание, которое он уделял Алекс, тоже было невелико, но все же она выросла, зная, что отец любит ее.
Алекс отчаянно хотелось догнать сестру и продолжить беседу, но она хорошо знала Нили и понимала, что на сегодня все разговоры окончены. Девочка открыла душу ровно настолько, насколько могла.
И тут раздался звонок в дверь.
Алекс обрадовалась предлогу отвлечься от невеселых мыслей и пошла открывать. Ганнибал увязался за ней.
Это принесли пиццу. Алекс расплатилась и отнесла теплую благоухающую коробку в малую гостиную, самую уютную комнату первого этажа. Кроме того, там стоял телевизор с большим экраном. Они смотрели телевизор и ели; вернее, ела Нили, а Алекс только отщипывала кусочки. Во всяком случае, об отце они больше не говорили.
Они засиделись допоздна, но – хотя об этом не было сказано ни слова – Алекс понимала, что обе пытаются отсрочить момент, когда придется идти наверх. И все же этот момент настал. Когда закончился одиннадцатичасовой выпуск новостей, обе так устали, что зевали, не переставая.
– Так ты решила, что наденешь завтра? – небрежно спросила Алекс, когда они шли по лестнице.
Нили несла на руках Ганнибала, видимо, собираясь спать с ним. Алекс ей позавидовала. Ну что ж, по крайней мере, сестре не придется спать совершенно одной в этом старом доме с привидениями.
Нили пожала плечами:
– Наверно, джинсы, красную майку и джинсовую куртку. Думаю вынуть из носа бриллиантовую заклепку и вдеть одну из серег с длинными алыми перьями, ну из тех, которые обычно надеваю с красным топом. Как ты думаешь, что лучше? Классический стиль или последний писк моды?
Алекс вздрогнула и поежилась при мысли о том, что Нили действительно может явиться в школу маленького городка с пурпурным пером в носу.
– Конечно, классический стиль, – торопливо сказала она.
А потом, добравшись до лестничной площадки, робко спросила:
– Ты очень переживаешь из-за того, что завтра пойдешь в новую школу?
Нили покачала головой.
– Я уже знаю пару ребят оттуда и дружу с самым крутым парнем в школе, так что все будет в порядке.
– Откуда ты знаешь, что он самый крутой? – спросила Алекс, без труда вычислив, кого имеет в виду сестра.
Нили порочно улыбнулась.
– Так сказала Хизер, когда мы смотрели, как мальчики катались на вездеходах. Во-первых, он непререкаемый лидер и капитан школьной баскетбольной команды, а во-вторых, самый симпатичный. Кроме того, она сказала, что Али ее собственность и чтобы я держала от него руки подальше. Не думаю, что мы с ней станем лучшими подругами.
– Ох, Нили, – Алекс была готова смеяться сквозь слезы.
Хороша картинка. Две девочки улыбаются друг другу, а сами готовы вступить в смертельную схватку из-за Али. Забавно. Бедный мальчик, понимает ли он, что его ждет?
– Пока, – сказала Нили.
Она вошла в свою комнату и быстро закрыла за собой дверь. Алекс услышала щелканье замка и поняла, что хотя Нили и не показывает виду, но тоже отчаянно боится предстоящей ночи.
«О боже, – думала Алекс, идя к своей спальне, – если бы я была дома, в тихой, спокойной Филадельфии, в тихом, спокойном кирпичном городском доме и готовилась лечь в мою собственную удобную кровать!»
Впрочем, она тут же напомнила себе, что в Филадельфии тоже пришлось бы спать одной. Пол, с которым она жила до своего отъезда, теперь обитал бы в другом месте, а Нили была бы в закрытой школе. К ней, возможно, зашли бы подруги и провели в доме ночь-другую, считая, что это поможет ей справиться с ситуацией. Но у всех своя жизнь и свои проблемы. А если Андреа права, то в первую очередь ее встретили бы репортеры и фотографы.
И там не было бы дерзкого, приводящего в бешенство, невозможно сексуального мужчины, живущего ниже по холму.
Нет, думать о Джо она не будет.
Она напомнила себе, что представляет дом в Филадельфии таким, каким тот был шесть недель назад, до смерти отца и предательства Пола. Тихий, безмятежный дом, который она купила лишь в прошлом году, в котором была счастлива, откуда ездила обедать с друзьями, где проявляла свои фотографии и проводила вечера и ночи с Полом.
Тот дом исчез навсегда. Остался в прошлом. Когда она вернется в Филадельфию, дом будет стоять на прежнем месте, но ее жизнь бесповоротно изменится. Отец ушел. Пол ушел. И деньги ушли. Она осталась одна и будет вынуждена строить новую жизнь из осколков старой.
Но пока что она в Уистлдауне, к добру или к худу.
Алекс вошла в свою спальню и с легким трепетом осмотрелась по сторонам. Она проверила все еще днем, когда ждала возвращения Нили. Алекс помнила, что постель оставалась смятой со вчерашнего дня. Но, к ее удивлению, кровать была аккуратно застелена. Должно быть, Джо уничтожил доказательство их свидания, когда она с Нили уехала в «Дикси-Инн». Тогда, при свете дня, мысль о Джо и о том, чем они занимались, пришла ей в голову раньше всего остального.
Однако теперь все было по-другому. Царившая в доме тишина казалась почти грозной. Мысли, казавшиеся дурацкими днем, виделись совсем иначе, когда небо за окном было чернильно-черным, а между приоткрытыми шторами подмигивали звезды. Кровать стояла между двумя высокими мозаичными окнами. Старинное стекло искажало изображение; луна со звездами расплывались, двоились. Зрелище получалось зловещим. Алекс быстро подошла к окнам и плотно задернула шторы.
О боже, как она боялась. Она все еще не могла забыть, как проснулась, услышав чужое дыхание у изголовья. «Слава богу, теперь у меня есть охранная система», – подумала она и вспомнила про снотворное.
Она положила на язык таблетку, запила ее водой из раковины, затем приняла душ и почистила зубы. Надев ночную рубашку, Алекс вернулась в спальню, откинула покрывало и собралась, наконец, лечь на чистую простыню. Она уже жалела, что не догадалась забрать у Нили треклятого кота, но ведь и сестре тоже страшно. И вообще, будь у Алекс выбор, она предпочла бы Джо.
И тут она вспомнила про «уоки-токи», оставленный в сумке с вещами на кухонном столе. Мысль о том, что надо снова идти через весь темный, пустынный дом, радости не вызывала, но вдруг ночью опять что-нибудь случится, а она не сможет позвать на помощь.
Алекс сделала глубокий вдох и, включая везде по дороге свет, спустилась на первый этаж. Добравшись до кухни, она схватила сумку и, сломя голову, помчалась обратно в спальню. Лампы так и остались включенными. Она знала, что это смешно, но при свете было не так страшно. Когда они были выключены, казалось, что в темноте кто-то дышит.