- Да этому парню полностью плевать на пожарную безопасность! - пробормотал Урбан.
Он принялся обшаривать лабораторию. Время шло, но ничего, связывающего Франкенштейна с убийствами в Уайтчепеле, детективы не обнаружили.
- Кажется, мы сели в лужу, - заявил, наконец, Урбан.
- Ну, ты же не думал, что он действительно занимался этим прямо здесь... - Пратт внимательно разглядывал книжные полки перед собой. - Но, раз динамо-машина в доме, значит и устройство должно быть тут...
Пратт вдруг схватил за корешок одну из книг и потянул ее на себя.
Целая секция шкафа беззвучно повернулась вокруг своей оси, открывая проход в другое помещение.
- А у тебя шестеренки-то крутятся! - Урбан вскочил на ноги и бросился вперед.
Его взгляду открылось удивительное зрелище. Посреди обширного помещения громоздился металлический стол с креплениями для тела. Стол покоился на подвижном основании, его положение можно было менять с помощью системы зубчатых передач и рычагов. За столом находились подрагивающие кожухи каких-то приборов, от которых исходило басовитое гудения. И самое главное - вдоль стен стояли прозрачные стеклянные сосуды, к которым вели многочисленные трубки и провода. Освещенные мертвенным светом, в одних из них плавали части тел - изящная женская ручка, отсеченная в плечевом суставе, грудная клетка с молочными полушариями грудей. В других парили в голубоватой жидкости внутренние органы - легкие, почки, кишечник... И ритмично сокращающееся сердце.
- Вот же ж чертов псих, - пробормотал Урбан, переходя от одного сосуда к другому. - Ну, теперь тебе конец...
- Джон, подойди сюда! - негромко позвал напарника Пратт. - Посмотри на это.
Урбан подошел к сосуду, перед которым остановился кадавр. Когда до него дошло, на что он смотрит, его желудок скрутило в узел.
Освещенная все тем же мертвенно-голубым светом, в сосуде плавала женская голова в венце длинных черных волос. И, хотя глаза ее были закрыты, Урбан не мог ошибаться - перед ним было то же само лицо, что и на портрете в кабинете Франкенштейна. Лицо Элизабет.
- Вот и она, причина всего зла, - печально произнес Пратт, коснувшись руками холодного стекла. - Кто бы мог подумать, что он столько лет лелеял надежду вернуть ее к жизни...
- Да ты, мать твою, романтик, - Урбан нервно вытер рукой губы. - По мне, так он просто ублюдок, по которому виселица плачет. Будь моя воля...
Он не договорил. Сверху донесся скрежет. Полицейские задрали головы и увидели, как створки стеклянной крыши расходятся в стороны. Надсадный свист ударил им по ушам, и в помещение хлынули поток едкого дыма, сквозь который просачивались сполохи огня - там происходила теплородная реакция.
Когда дым рассеялся, Урбан и Пратт стояли с оружием наизготовку и целились в темный силуэт, возникший перед ними.
Человек сделал шаг вперед, встав в круг призрачного света, излучаемого сосудами. Пресса не намного ошиблась, присвоив уайтчепельскому убийце прозвище Кожаный Фартук - он был облачен в тяжелое кожаное пальто, покрытое кровавыми разводами. Руки убийцы, в одной из которых находился покрытый изморозью металлический цилиндр, обтягивали тонкие перчатки, столь удобные для того, чтобы орудовать хирургическими инструментами. И хотя лицо пришельца полностью скрывал яйцеобразный медный шлем с двумя поблескивающим красным окулярами, у Урбана не было сомнений, кто перед ним.
- Виктор Франкенштейн, поднимите руки и сдайтесь! - он постарался, чтобы его голос прозвучал как можно тверже. - Вы арестованы по подозрению в совершении семи убийств... Или уже восьми, а сукин ты сын?
- Как же я ненавижу это имя, - голос из-под шлема звучал глухо, как из могилы. - Виктор Франкенштейн, проклятый трус...
Убийца отстегнул шлем, который тут же швырнул на пол.
- Виктор Франкенштейн, проклятый ублюдок, сунувший свой длинный нос туда, куда где править должна лишь длань Господа, - вслед за этими словами раздался жуткий хохот. - Но на сегодня, пожалуй, мы можем сбросить маски, верно, детектив Урбан?
Тот, кого полицейские принимали за Виктора Франкенштейна, опустил голову, прижал подбородок к груди и надавил большими пальцами у себя за ушами.
Прямо на глазах у оторопевшего Урбана, кости черепа стоящего напротив него существа пришли в движение. Прокатившиеся по нему волны смыли с лица аристократические черты ученого, после чего на нем проступил иной облик.
- Чудовище! - выдохнул Урбан.
- Да, именно чудовище, - монстр вперил злобный взгляд в детектива. - Он даже не дал мне имени, так что пришлось взять себе его...
Грохнули выстрелы, и кожаное пальто на груди монстра разлетелось в клочья, заставив его отшатнуться и упасть на колени.
Урбан оглянулся - Пратт, отбросив опустошенный первый пеппепербокс, целился в монстра из второго. На лице его не было ни следа паники, только сосредоточенность.
- Джон, уходи, - негромко произнес кадавр. - Ты с ним не справишься!
- Пошел к черту, - Урбан ухватил револьвер покрепче и навел его на монстра. - Я твой героизм знаешь куда имел?
- Идиот, - коротко отозвался Пратт.
- Кто бы говорил, - хмыкнул детектив.
Стоящий на коленях монстр сдернул из-за спины что-то и с силой метнул его в Пратта. Тот не имел ни малейшего шанса увернуться - в него врезались истекающие дымом стальные баллоны с болтающимися ремнями. Очевидно, это был удивительный летательный аппарат, что переносил чудовище Франкенштейна по воздуху. Пратт отлетел к металлическому столу и врезался в него спиной. Пеппербокс вылетел из руки кадавра.