— Я принес флэшкарту с записями. Мы можем посмотреть прямо здесь на компьютере с моими комментариями.
— Прекрасно! Сати, включи ноутбук, будь добра.
Они перешли в небольшой кабинет Ларисы
Владимировны, и Иван Всеволодович вставил флэшкарту.
— Эта тема — русское народное искусство. Если бы не нужда в деньгах, я бы тоже отдал эту коллекцию в дар Историческому. Но у меня сыновья поступают в институт, нужны деньги на подготовительные курсы, а потом и на обучение.
— Я понимаю… — улыбнулась Лариса Владимировна, видя смущение гостя. — Нам предлагают художественные ценности на продажу разные клиенты, в том числе и те, кто не испытывает особой нужды в деньгах.
На экране замелькали фотографии, Попович комментировал их тихим голосом.
— Здесь домовая резьба по дереву… Предметы быта… А эти фигурные доски — формы для пряников.
— Как интересно! — воскликнула Лариса Владимировна. — Я никогда не видела ничего подобного.
— Эти доски сделаны из мягких пород дерева — липы и березы. Они хорошо поддаются резьбе. Вы знаете, с пряниками в России связывались многие старинные предания и обычаи. Ни одно событие не обходилось без них — ни грустное, ни веселое. Есть предание, что пряники обладают целебными свойствами. Обладали… Не знаю, по какой рецептуре их готовят сейчас. Скорее всего, по упрощенной, так что вряд ли они теперь целебные, — улыбнулся Попович.
— Это все очень интересно, — задумалась Лариса Владимировна. — Но, согласитесь, предметы вашей коллекции на любителя. Я думаю, это вызвало бы интерес у иностранцев, любителей русской старины. Вы мне всю коллекцию показали?
— Эту всю. Здесь тридцать два предмета.
— Впечатляет. А есть еще что-то?
— Да, есть еще шитые пелены. Их мой дед в Гражданскую войну вывез из Украины. Фактически спасал под носом у большевиков. Когда разорялись церкви, выносились иконы и церковная утварь. А пелены просто валялись под ногами. Поскольку большевики в них не видели ничего ценного. Во время одной такой поездки мой дед подхватил в поезде тиф. Его вынесли на станции Белоцерковка, там он и умер…
— У вас есть фотографии и пелен?
— Да, но я уже консультировался с искусствоведами. Эти покровы более позднего периода, конца восемнадцатого, начала девятнадцатого веков. Скорее всего, они украшали стены храмов.
— Ранее у них предназначение было и другим, их возлагали на гробницы.
— В любом случае, они прославляли духовных лиц и играли важную роль в убранстве храмов.
— А вы знаете, — вспомнила Войцеховская, — в Троице-Сергиевой лавре хранятся древние шитые пелены. Считается, что своим происхождением они обязаны драгоценным византийским и восточным тканям и русским шитым изображениям, имевшимся в храмах домонгольского периода.
— Да-да, совершенно верно. Я возил как-то своих сыновей в Лавру, и мы видели удивительной красоты покров с изображением Сергия Радонежского в полный рост. Такая тонкая работа, даже не верится, что она сделана не кистью, а иглой русской вышивальщицы.
— А ведь многие ученые считают, что это редкостное произведение было сделано по рисунку Андрея Рублева.
Они помолчали, и Лариса Владимировна спросила:
— Вы хотите и пелены выставить на продажу?
— Хотелось бы… Может, среди ваших покупателей кто-нибудь и заинтересуется?
— Дело в том, что у нас мало места. А такие редкостные произведения искусства лучше всего смотрелись бы на стенах. Сколько у вас этих пелен?
— Семь. Три из них довольно большие, в человеческий рост.
— Вот видите, им нужна отдельная стена. А вот деревянные предметы быта я бы у вас взяла. Пожалуй, только часть. А остальные можно показывать на экране ноутбука.
— Тогда я вам на неделе их привезу. Покажите мне, пожалуйста, что вас заинтересовало в первую очередь.
Над дверью звякнул колокольчик и зашел импозантный мужчина, с которым Лариса Владимировна радостно поздоровалась.
— Вот знакомьтесь, Иван Всеволодович, это наш постоянный клиент Дмитрий Николаевич Ларин. Большой любитель и знаток искусства. Можно, я ему покажу вашу коллекцию?
— Пожалуйста, — приосанился Попович. Как знать, может, это и есть потенциальный клиент?
Ларин с интересом просмотрел фотографии и деловито осведомился:
— Продается?
Поповича немого покоробил такой деловой тон, но если учесть, что этот человек собиратель, то его меркантильный интерес вполне уместен.