– Нам сейчас известны не более половины настоящих имен и фамилий. Остальные – клички, прозвища без реальных привязок…
– Ну, как же, а Галина Алексеева – Гюльчатай?
Подполковник кивнул:
– …И еще Вадим Аракчеев, и Анатолий Майский – Стрелок. Но их нигде не удалось обнаружить, все данные в любых базах просто отсутствуют. Подозреваю, что искусно стерты в последние годы. Хотя об Алексеевой имеются интересные сведения: она – выпускница юридического факультета Московского университета, а потом – Высшая школа КГБ, простите, ФСБ…
– Мата Хари!
– …все последующие годы – никаких записей.
– Неужели ничего не удалось отыскать даже в нашей собственной системе?
Кузьмин отрицательно покачал головой.
– Ищите, подполковник, ищите! Нам не простят… И подготовьте мне план действий по Алексахиной. Разумеется, мы беспрепятственно выпустим ее из страны, а вот дальше… Нечего и с ней церемониться, раз сама связалась с такими людьми! У нас есть не более двух недель. – Генерал понизил голос. – Руководство «Вектора» категорически настаивает, чтобы с Командой было покончено до начала операции «Транзит». Хотя вы со своими людьми подключитесь к ней лишь на втором этапе.
– Мне все понятно, товарищ генерал. Разрешите действовать?
Хозяин кабинета кивнул и сосредоточился на просмотре текущей корреспонденции, скопившейся у него на столе.
…Первые сведения, пролившие целительный бальзам на изболевшуюся душу подполковника Кузьмина Дениса Витальевича, поступили к вечеру текущего дня от нештатных осведомителей: на Ленинградском вокзале опознали журналиста Талеева и проследили его до посадки в купе скорого ночного поезда Москва – Санкт-Петербург.
Глава 3
К цирку на Фонтанке в Санкт-Петербурге Талеев подошел еще днем, за несколько часов до начала вечерних представлений. Он внимательно просмотрел афиши, развешанные по всему фасаду здания. Группа бенгальских тигров и дрессированные морские львы сулили незабываемое зрелище. Уникальные номера предлагали зрителям воздушные гимнасты и эквилибристы, с ними достойно соревновались прыгуны на русских качелях и семейная команда акробатов из одиннадцати человек. Отдельный плакат рекламировал единственный в России номер под названием «Дом летающих кинжалов»: таинственный молодец в маске Мистера Икса и плаще Бэтмена кидал устрашающих размеров ножик прямо в голову миниатюрной девушке, почему-то наряженной в подвенечное платье и фату.
Табличка на входе гласила, что все билеты на вечернее представление проданы. Однако кассы внутри работали, предлагая желающим VIP-места – естественно, по немалой цене. Гера купил билет и вышел на набережную Фонтанки. Сначала он хотел зайти в какое-нибудь ближайшее заведение, чтобы пообедать, но, увидев на пути цветочный магазин, передумал. Он приобрел впечатляющих размеров букет и подошел к зданию цирка со стороны служебного входа.
Двери даже не были закрыты изнутри; правда, сразу за ними в стеклянной будке сидел молодой серьезный охранник. Но тут беспроигрышно сработали журналистское удостоверение в красных «корочках» на «триколорной бумаге» и непринужденное вранье о предварительной договоренности об эксклюзивном интервью с Мистером Иксом. А цветы, разумеется, для его очаровательной напарницы!
Гере долго объясняли, как найти нужную ему гримерку и не оказаться случайно в тигриной клетке, хотя и морские львы в таком случае – вовсе не подарок. Но все равно журналист быстро и безнадежно запутался в непредсказуемых переходах и лестницах старого здания. Спасибо, выручил какой-то мужчина в махровом зеленом халате с огромными красными попугаями поверх ядовито-желтого трико – ну, прямо, смерть дальтоникам!
Прикрывшись своим роскошным букетом, Талеев постучал в дверь.
– Любезный! – Как хорошо был знаком журналисту этот голос! – Сколько раз уже я говорил, что гримерка Татьяны в противоположном крыле?
Имитируя кавказский акцент, Гера пробасил:
– Эй, дарагой! Зачем нам Татьян? Настоящий джигит никогда не променяет кунака на какой-то жэнщин! Вах! – Талеев сделал несколько шагов вперед, не опуская букета и тесня хозяина гримерки.
– Будет тебе сейчас и «жэнщин», и «кунак»!
С этими словами плечо журналиста с такой силой сжала вынырнувшая из-за букета рука, что он даже поморщился. Однако ловко перехватил запястье, вывернул его вниз и резко оттолкнул от себя:
– Теряешь хватку, Циркач!
Больше от неожиданности, чем от толчка, его противник шлепнулся обратно в кресло перед зеркалом, с которого только что поднялся. И обалдело уставился на Талеева: