Когда я впервые увидела писк моды этого сезона, то решила, что кто-то наступил этой моде на хвост. Или на причинное место. Ну просто иного объяснения, откуда взялась эта страсть к перьям, у меня не было.
Выставочные образцы на витринах модных домов, дамы, выходящие из экипажей рядом с оперой, актрисы, покидавшие театр — все они были в перьях. И нет, это не миленькое перышко в волосах, это реально нашитые конструкции на подол, рукава и корсеты.
Чем больше я наблюдала за высокородными дамами, тем в более глубокую задумчивость приходила. Даже если я сбегаю к господину Фловсу и попрошу перьев с последних забитых курочек, из не хватит на платье.
В общем, пока я рассматривала аристократок, чувствуя себя юным натуралистом, аристократки рассматривали кое-кого поинтереснее.
На площадь перед оперой практически влетел мужчина на вороном коне. О, какой это был мужчина! Ну просто герой любовного романа. Широкий разворот плеч, черные, по-военному коротко стриженные волосы, серые глаза, цвета стали. Он был одет дорого, но неброско, что мне сложно было определить его социальную принадлежность. Впрочем, в этом мне очень быстро помогли.
Едва мужчина оказался на площади, как все благородные дамы, я не шучу, реально все благородные дамы синхронно повернулись к нему. Будь на месте этого всадника кто-то другой, он бы себя почувствовал куском мяса перед голодной толпой.
Но этот мужчина явно не относился к категории жертв. Наоборот, мне показалось, что это хищник на охоте. Он цепким взглядом окидывал площадь метр за метром, словно ища кого-то. мне вдруг стало ну очень страшно, если он увидит меня, и вдруг узнает? Вряд ли конечно, я слишком давно и слишком мало появлялась в свете, но вдруг! И как мне тогда объяснять свой внешний вид? Да еще и на глазах у всей этой разряженной в перья публики?
Нервно сглотнула и начала тихонечко пятиться к домам, молясь всем богам, чтобы тени стен скрыли меня от этого восхитительно-опасного мужчины.
Но переживала я зря, конечно. Всеобщее замешательство длилось не больше минуты, а затем на мужчину накинулись. Вся площадь, шурша юбками, точно вода в прилив, подалась к нему.
— Ах, герцог, какая приятная встреча!
— Составите ли нам компанию за ужином?
— Мой отец крайне лестно отзывался о вашей последней речи в Собрании.
А это уже в лицо не говорили, так, шептались меж собой:
— Неужели вы решил посетить оперу?
— Да что вы такое говорите, мужчины предпочитают театр.
— Бесстыдник, наверняка приехал к примадонне нашего Золотого театра!
Герцог — целый герцог! — еще несколько мгновений осматривал площадь с таким видом, будто искал опасного преступника, от поимки которого зависит множество жизней. Но дамы вокруг него уже сбились плотным кольцом, так что мужчина на мгновение прикрыл глаза, спешился и, нацепив дежурную аристократическую улыбку, влился в разговор с пернатыми поклонницами.
Бедолага! — подумала я. — Наверняка не женат.
Беркант
Тонкий, нежный запах ванили вел меня обратно в центр столицы. Чувство восторга переполняло, и я с трудом сдерживал трансформацию. Хотелось обернуться драконом, в два взмаха крыла преодолеть разделяющее нас расстояние и сцапать истинную…
Но Август тогда снесет мне башку и запрет в кабинетах совещаний навечно. Да и пугать девчонку не хотелось. Вряд ли знакомство с огромным огнедыщащим драконом расположит к счастливой семейной жизни.
И я гнал коня, разрезая толпу, и с превеликим трудом притормаживал, чтобы никого не покалечить. Запах становился сильнее, навязчивее, мысленно я уже мял будущую жену в крепких объятиях, как вдруг…
Инстинкт вывел меня на одну из площадей, где по вечерам устраивали променады благородные люди, в ожидании развлекательных мероприятий или после них. Ваниль растворилась в запахах сотен духов, притирок, примазок, в ароматах ресторанов, во внезапно налетевшем со спины ветре…
Я замер, осматривая огромную площадь, стараясь заглянуть в лицо каждой женщине, стоящей здесь, пока еще был шанс учуять истинную. Но шансов на самом деле не было. мгновение спустя я оказался окружен девицами разных мастей и возрастов, страстно жаждущих… меня.
Дракон внутри зарычал от злости, и мне стоило больших усилий не плюнуть огнем в толпу вокруг меня.
— Дамы, добрый вечер, — произнес я, с трудом нацепив дежурную улыбку и спешиваясь.