— Я видела.
— Вот даже как? А вы молодец. Ну конечно! И виду не подали. После второго взрыва Фима совсем занемог, испугался. Ни секс, ни еда его не могли успокоить. Он испугался и принял решение от нас избавиться. Представляете, он решил, что мы не заметим его акваланг! Из Амстердама, это практически его родной город, он улетал с дополнительным багажом. Мы, конечно, проверили чемоданчик. Еще бы! Пришлось спешно покупать в Венеции новую одежду.
— Зачем?
— Ах, Настя, ну это же проще простого! Мы купили куртки на пару размеров больше, чтобы под ними можно было спрятать спасательные жилеты и комплекты сухой одежды. А уж привести в негодность клапан акваланга смог бы и ребенок. Когда Фима, помахав нам ручкой, нырнул в глубины, мы даже плакали. Честное слово. Ну конечно! Мы по-своему его полюбили. Прыгнули следом и поплыли к берегу. Дальше вы все знаете. Катер взорвался. Началось обычное светопреставление. А мы, дождавшись утра, спокойно уехали на вапоретто обратно. Вы оценили наш трюк с саквояжем? Ну конечно! Нам непременно надо было, чтобы карабинеры вышли на вас.
— Слушайте, я все понимаю, но я-то вам на что сдалась? Зачем было тащить меня в эти дальние дали?
— Ну конечно! Настя, простите, но мы подумали, что опасно самим провозить через границу настоящие камни… с курьером куда спокойнее. А тут вы появляетесь на празднике! Какое счастье, подумали мы, что нам послана женщина с таким простым лицом, которое ни у одного таможенника не вызовет и тени подозрения! Мы, кстати, не сразу поняли, кто вы такая. Спросили Фредди, оказалось, что он вас в первый раз видит. А потом уж прямо почти перед самым фейерверком Ангелина к нему пристала. И он вдруг заявил, что нанял детективов. Черт его знает, зачем он это сделал, но это было так кстати! В общем, мы спрятали бриллианты в вашей куртке… Не спрашивайте, как, когда. Это наши профессиональные секреты.
— То есть вы использовали меня втемную? Так?
— Получается, так. Простите, Настя, мы сожалеем, но другого выхода у нас не было!
— Знаете, я могла бы, конечно, сказать вам какие-то слова сейчас… Но у меня нет сил…
— Ну конечно! А вы думаете, у нас они есть? Мы все просчитали, мы были почти у цели. И тут по вашей милости все приходится начинать с нуля.
Я молчала. Молчали и девочки. Через три выкуренных сигареты голова моя начала кружиться, а язык ворочаться.
— Записку сожрал Теодор… Это свинья… декоративная. Я успела выхватить у него только клочок. Знаете, а ведь я обрадовалась, что вы живы.
— А сейчас снова огорчены?
— Не знаю, — пожала я плечами, — я уже ничего не знаю. Зачем вам алмазы? Зачем вам так много денег? Извините, девочки, но я… не совсем вам верю. И я вас боюсь.
— Ну конечно! — дурашливо всполошилась Мария. — Мы ведь вас сейчас убьем. Сначала отравим, потом расчленим на мелкие куски и оставим по фрагменту в каждой урне этого аэропорта. Или скормим рыбам. Или просто прирежем в клозете. Вам, Настя, что больше нравится?
— Лучше рыбам, — подумав, сказала я.
— Хорошо, — с самым серьезным видом сказали девочки. — А деньги нам для дела нужны. Хотите, скажем?
Я промолчала.
— Мы мечтаем сровнять эту чертову школу с землей! И тетушку Боннор, и всех сучьих тренеров, и учителей всех до одного, и сами стены. У нас просто глаза от счастья слезятся, когда мы все это представляем.
— Вот как?.. — удивилась я.
— Да-да, Настя, именно так! И еще мы хотим найти своего отца. Мы уверены, он не хочет встречаться с нами, потому что беден, потому что он несчастный человек, и, может быть, у него нет денег даже на приличную одежду. Ангелина его бросила, она всегда любила богатых. Каждый месяц, когда мы еще в Москве учились, мы находили в кармане своих школьных пальто письма. И там же мы оставляли ответы. Он наблюдал за нами, он о нас заботился. Если бы не он, мы были бы совсем одиноки, потому что никто, никто не понимал нас. Только он один! И мы… мы любим его, мы ему поможем! И мы это сделаем, даже если бы вам пришлось сесть в тюрьму за контрабанду алмазов.
— Нет уж, в тюрьму, если хотите, сами. Но послушайте, кто этот человек, который владеет школой? Тетушка Боннор?
— Нет, она лишь подручная. Настоящего владельца никто не знает. Но пока вы рыдали по нашей безвременной кончине, мы успели кое-что выяснить. Это русский! Мы еще удивлялись, почему русский язык в “Молнии” учат так основательно?
— Должно быть, очень серьезный человек.
— Серьезнее некуда. Пройдет еще лет пять, и у него будет в кулаке весь мир. Человек, который все это придумал, — гений. Схема проста, но она уже приносит свои плоды.
— А вы решили, значит, спасти мир?
— Мы решили спасти себя. Ну а заодно и мир. Так получилось. К сожалению, эти люди очень серьезные противники. И самое страшное, что они настольно не похожи на злодеев, что шанс разоблачить их — мизерный.
— Так уж и не похожи?
— А вы? Вы что-то поняли? Да вы видели тетушку Боннор.
— Видела? Не может быть!
— Еще как может.
— Когда и где? — накинулась я на девочек.
— Знаете что, Настя? Меньше информации, крепче сон. Если мы вам скажем, вы не сможете держать себя в руках и все испортите.
— Да, — поддержала ее сестра, — именно так. Нам удалось перетащить на свою сторону двух очень хороших людей. Один из них ближе некуда для тетушки Боннор. Так что, считайте, у нас все уже схвачено.
— Господи, во что я влипла? — завопила я, забыв о всякой осторожности. На меня стали коситься люди. Девочки тут же вскочили. Зашикали на меня и потащили прочь из курилки.
— Ладно, хватит! У вас регистрация через полчаса закончится, а вы нам тут все зубы заговариваете. Слушайте внимательно.
Инструкции по поводу своих дальнейших действий я получала уже на ходу. От меня требовалось — свести внешние контакты к минимуму. Не заводить новых знакомств, не ездить за пределы Москвы. Каждый день класть в свой кошелек по несколько камешков и далее, ни о чем не тревожась, ехать по одному из нескольких маршрутов. Маршруты прилагаются. По возвращении не впадать в истерику, обнаружив исчезновение кошелька. Если кошелька нет, значит, все идет по плану.
— У вас, оказывается, и без меня хватает помощников. А не проще ли избавиться от камней разом?
— Не проще. Делайте, как вам сказано. Да… насчет вашего Леши…
— Нет-нет, я передумала. Не надо ничего такого. Я как-нибудь сама.
— А мы и не собирались решать ваши проблемы за вас. Один ма-а-а-аленький совет. Так сказать, практическая рекомендация. Когда будете говорить с вашим милым… Ну не знаю, может, захотите поскандалить или подлизаться, представьте перчик.
— Что-о-о-о?
— Не в этом смысле. Обычный перец, настоящий, молотый. Он рассыпан везде. По всей квартире. Вам надо двигаться и говорить так, чтобы не поднять облако перца. Иначе вы задохнетесь.
— Что за бред?
— Да попробуйте, чем вы рискуете? То же самое в машине, когда будете ехать с ним рядом, там повсюду будет рассыпан перец. Малейшее резкое движение, и у вас начнут слезиться глаза, щипать в носу. Это очень, очень жгучий перец…
Я очнулась, когда рядом со мной никого уже не было. Часы показывали пять минут четвертого… Мне пора было на регистрацию. Бегом.
Глава 13.
Я всегда боялась, что рано или поздно это случится, его прошлые связи прорастут в настоящем.
Что-то со мной случилось. И дело было не в том, что я узнала, не в том, что мне предстояло сделать, с какими секретами жить, от какого врага убегать. Дело было именно во мне самой. Внутри словно поселился второй человек. Он не диктовал мне, с какой ноги начинать шаг, не шептал на ухо советы и пожелания, он даже не спорил со мной. Но каждую секунду я ощущала его присутствие, я словно смотрела на мир его глазами. Все осталось почти неизменным, все вещи стояли на своих местах. Но присутствие чужака чувствуешь носом, кожей, желудком. Мне не понравилась эта едва уловимая трансформация, произошедшая внутри. Она меня… напрягала. Школа тетушки Боннор… Можно подумать! Перчик, мать вашу!