Нырнув в просторную прохладную яму под корневищем, он простучал его тростью. Как и следовало ожидать, в трех футах от него взвилась крохотная головка мокасиновой змеи. Крейс слегка тронул ее загнутым концом трости, и ядовитая тварь мгновенно свернулась в кольцо, треугольная головка медленно покачивалась из стороны в сторону, тоненький черный язычок стремительно мелькал взад и вперед — змея отыскивала цель и по тепловому излучению определяла ее форму и размеры. Он хлопнул тростью по земле, тугое кольцо молниеносно развернулось в смертоносном броске. Крейс так же стремительно ткнул крюком прямо ей в пасть и прижал змею к свисающему в яму толстому корню. Она дернулась несколько раз и обмякла. Свободной рукой он достал нож и отсек ей голову, туловище отбросил далеко за спину.
Он снова поворошил корневища тростью, проверяя, нет ли там еще змей, но на этот раз обошлось. Крейс начал осторожно проделывать загнутым концом трости подобие смотровой щели в груде вывороченной корнями земли, поверх которой сейчас он, подняв голову, мог видеть лишь верхушки травяных стеблей. Прокопав канавку глубиной в шесть дюймов, он достал из нагрудного накладного кармана длинную и тонкую подзорную трубу.
Как ни всматривался он в каждый дюйм противоположного берега, ничего подозрительного обнаружить ему не удалось, но ощущение опасности усилилось. Крейс повернул трубу в сторону запруды, и ему сразу же бросилось в глаза чужеродное яркое пятно чуть ли не в самой гуще завала. Он выбрался из ямы и пополз от нее в сторону, изо всех сил стараясь не вспугнуть птиц. Достигнув кромки леса, Крейс вновь поднес подзорную трубу к прорези в капюшоне. Затаив дыхание и надеясь, что не смотрит прямо в линзы бинокля неизвестного наблюдателя, нашел среди перепутанных ветвей и сучьев то самое пятно. Кровь бросилась ему в голову, сердце заколотилось о грудную клетку. Бейсболка! Зацепившаяся за сук красная бейсболка с едва видными на ней белыми буквами. Ему даже показалось, что он может различить одну из них, меньше всего забрызганную грязью. Букву Л.
У Линн была похожая шапочка, которую она, залихватски сдвинув на затылок, носила не снимая. Такого же цвета. Над козырьком вышиты буквы СШЛ — аббревиатура от «Средняя школа Лэнгли». Точно, это ее бейсболка.
Его первым порывом было метнуться из своего укрытия к завалу, одним рывком покрыть отделявшие от него пятьдесят ярдов, расшвырять весь этот мусор... Вместо этого он приказал себе замереть и стал восстанавливать дыхание. Закрыл глаза, прислушиваясь к лесу. Птицы. Ветерок. Кузнечики. Плеск воды... Надо принимать решение.
Бейсболка нужна ему во что бы то ни стало. Но если за ним следят, то попытка достать ее сейчас отдаст его во власть преследователей. Можно подождать наступления темноты. Однако у них может оказаться прибор ночного видения, и результат будет столь же плачевным. С другой стороны, в отличие от хорошо знакомой ему по оперативной работе инфракрасной аппаратуры, регистрирующей разницу температур между излучающими тепло предметами и более холодной поверхностью земли, действие таких устройств основано на усилении светового излучения. В кромешной тьме они бесполезны. Следовательно, он должен дождаться глубокой ночи и на пути к своей цели держаться самых низких мест, лощинок и впадин, ночной мрак там будет еще непрогляднее. Крейс вновь впился взглядом в завал, стараясь как можно точнее запомнить место, где виднелось красное пятно.
Затаиться до захода солнца он решил под густыми разлапистыми ветвями могучей сосны. Было бы совсем неплохо, если бы те, кто за ним следит, как-то обнаружили свое присутствие. Тогда многое прояснится. Крейс терялся в догадках, для чего кому-то понадобилось тайком рыскать по давно заброшенному объекту. Разве что какие-то явно нечистые делишки. Тогда они вполне могут иметь отношение к исчезновению Линн и ее приятелей. Ладно, всему свое время. Охота состоит из череды последовательно принимаемых решений: когда действовать, когда ждать, когда смотреть в оба, когда дать себе отдых. Вот сейчас самое время поспать.
Гениальная мысль пришла в голову Дженет Картер еще до того, как она покончила с обедом. После субботнего семинара в техническом колледже она заскочила перекусить в открытое вегетарианское кафе. Вообще-то она была существом плотоядным, но угрызения совести время от времени обрекали ее на самоистязание орешками и корешками. Сейчас, самоотверженно, но безрадостно поедая их, она с еще меньшим удовольствием вспоминала Барри Кларка. Держится он, конечно, нагло и вызывающе, строя из себя матерого волчару, но на самом-то деле совсем еще щенок. И Крейс нашел правильный подход, чтобы выбить из него все, что хотел узнать. Однако с другой стороны, Барри, может, до сих пор в беспомощном состоянии, и неожиданный акт милосердия вдруг да и заденет в нем какие-то струны... Так почему бы ей не отнести страдальцу ну, скажем, пиццу, а? Глядишь, растрогается и выложит ей, что именно выпытывал у него всадник без головы в тот вечер.
Наверняка это был Крейс, убеждала она себя, собирая бумажные тарелки. Жуткое привидение, возникающее из ночного мрака и исчезающее, не оставляя следов. Встреча с ним, которая и длилась-то от силы минуты полторы, напугала парня до полусмерти, парализовала физически и морально. Профессия — привидение, хихикнула про себя Дженет. В ЦРУ его наверняка обучили всяким таким штучкам. Дженет перебежала улицу в неположенном месте и зашла в пиццерию, где мужественно подавила в себе порыв увенчать вегетарианское пиршество настоящей едой.
Двадцать минут спустя она стучала в уже знакомую дверь. Барри открыл не сразу. Появился он перед ней в обычном малопривлекательном виде — замызганная футболка, мятые мешковатые штаны, растоптанные шлепанцы. На болезненно-бледном лице пробивается рыжеватая щетина, под глазами темные круги, руки безвольно висят вдоль тела. Растерянно моргая, он стоял на пороге, загораживая вход в комнату, из которой на Дженет накатила душная волна теплой вони.
— Чего надо? — Барри сморщился, словно лучи полуденного солнца резали ему глаза.
— Дженет Картер. Из ФБР, если помнишь. Пиццу тебе принесла, — бодро отрапортовала она. — Если хочешь, могу порезать.
— Черт! — буркнул он. — Спасибо. Да. То есть... почему?
Дженет, как утопающий перед неизбежным концом, взахлеб вдохнула полной грудью и прошла следом за ним в гостиную. Здесь ничего не изменилось. К лучшему, во всяком случае.
— Дверь не закрывай! — попросила она через плечо. — Тебе сейчас очень нужен свежий воздух. Где тут у тебя нож?
Он поплелся в кухню. Она стояла на пороге, пока он пытался выудить нож из доверху набитой грязной посудой мойки. Барри сумел ухватить его пальцами, но руку поднять не смог.
— Давай-ка мы его сполоснем. — Дженет вынула нож из влажной вялой ладони и подставила под струю горячей воды.
Барри безучастно наблюдал, как она помыла тарелку и уложила на нее пиццу, нарезав ее тонкими ломтями. Затем усадила его в гостиной в единственное кресло, а вместо стола за отсутствием оного подставила ему табуретку. Ел он жадно, припадая головой к тарелке и чавкая, как собака. В льющемся через открытую дверь свете она оглядела комнату: век бы такой грязищи не видеть.
— Если честно, то это взятка, — усмехнулась она.
— Копы дают взятки? — ядовито поинтересовался он с набитым ртом.
В глазах у него вновь блеснуло былое высокомерие. Должно быть, углеводы сработали, решила Дженет. Сама-то она теперь пиццу в рот не возьмет.
— А почему нет? — парировала она. — Брать взятки нам нельзя, а давать разрешается. Тем более когда надо получить информацию. А мне надо знать, что ты сказал в тот вечер этому своему безголовому.
— Я же говорил...
— Погоди, — перебила его Дженет. — В тот раз я спрашивала, чего он от тебя добивался. Формулировка в корне неправильная. Сейчас поставим вопрос по-другому. Что ты ему рассказал? Слово в слово.
Рассыпая крошки, Барри отправил в рот еще один ломоть пиццы. Потом взглянул на Дженет, явно прикидывая, как выжать из ситуации максимум выгоды.