Он погладил ее по голове, помог улечься поудобнее.
— Не могу спать, — через силу прошептала Шеридан.
— Потому что дом чужой? Кровать непривычная?
Она не ответила, но Джо показалось, что дочка хочет что-то ему рассказать. Он услышал, как она всхлипнула.
— Ну, что стряслось? — спросил он ласково.
Шеридан снова села, обвила его шею руками.
— Мне здесь не нравится.
— И это все?
Она долго молчала, а потом тихо прошептала:
— Все.
— Мы же здесь не навсегда, — сказал он.
Джо посидел с Шеридан, пока, как ему показалось, она не заснула. А потом встал и пошел к двери.
— Я люблю тебя и маму, — сказала она. — Люблю всю нашу семью.
— И вся семья тебя любит. Ну, Шеридан, спи.
Джо скакал во весь опор и к полудню добрался до лагеря. Было холодно. Затянутое серыми тучами небо, казалось, нависало прямо над головой. В лагере он спешился, расседлал лошадь. Спина у Лиззи была вся в подтеках, он вытер их перчаткой, пока она пила из ручья, и насыпал ей немного овса.
С семи утра Джо не встретил ни единого человека, кроме нескольких охотников, вставших пораньше. Пока Лиззи отдыхала, он сел на валун, достал из сумки термос, налил себе кофе. Кроме «смит-вессона», Джо купил еще дробовик, который зарядил картечью.
Он расстелил на коленях карту и нашел на ней лагерь. Неподалеку от лагеря начиналось глубокое ущелье, а ручей Крэзи-Вуман становился совсем узким. Тропа, судя по карте, перед ущельем оканчивалась.
Джо интересовало место, где начинается ручей и где расширяется ущелье. Похоже, там была низина или впадина приблизительно три километра на четыре, со всех сторон окруженная скалами. К ней не вело ни единой дороги, и по карте было непонятно, как туда добраться. Похоже, единственный путь лежал вверх по ручью.
Джо никогда не бывал в этой впадине. Он спрашивал о ней у Верна. Тот сказал, что сам был там только однажды. И добавил, что охотники туда не заглядывают — дичи-то там, наверное, много, только вот «оленя разве что на месте съесть — никак его оттуда не унесешь».
Но Оут Кили, Кайл Ленсграв и Калвин Мендес довольно много охотились в тех местах. И Джо вполне допускал, что они пытались узнать, что находится выше по течению, за ущельем.
Туда-то Джо и намеревался отправиться.
За завтраком Шеридан почти ничего не ела, у нее болел живот. Прошлая ночь была худшей в ее жизни. Ее мучили кошмары. В одном сне, самом страшном, тот человек пришел к ней в комнату и сел на стул около ее кровати. В другом сне она видела себя в конюшне, а он, загнав ее в угол, дышал ей в лицо и говорил, что сделает плохо ее маме. И ребеночку, который еще не родился.
Шеридан не заснула, когда ушел папа. Она уже готова была рассказать ему про того человека и про таинственных зверьков. Но в последнее мгновение передумала. Когда папа уехал, она долго лежала, уставившись в незнакомый потолок, и наконец приняла два решения.
Первое: она найдет способ добраться домой, проверит, все ли в порядке со зверьками, и покормит их.
Второе: она все расскажет папе. Если кто и может защитить ее и всю семью, то только папа.
Теперь ей стало немного полегче. Она дождется папу и поговорит с ним. Медлить нельзя.
Первые метров шестьсот пробираться по ущелью было сравнительно легко, хотя отвесные скалы почти заслоняли небо. Потом проход стал настолько узким, что Джо пришлось спешиться. Лиззи нервничала, пряла ушами.
Когда камни расступились, перед Джо открылась низина, которая оказалась еще больше, чем он ожидал. Место было удивительно красивое. Окаймляли низину бурые скалы, по камням струились ручейки. Джо представил себе, как весной они превращаются в настоящие водопады, которые уже не журчат, а грохочут. Деревья кругом были старые, могучие, с густой листвой.
В чаще раздался треск, и Джо схватил дробовик. Это оказался огромный лось, пробиравшийся между деревьями. Джо положил дробовик обратно на луку седла.
Джо сразу понял, что это место уникальное. То же, наверное, чувствовали первооткрыватели Йеллоустона и Большого каньона — любовались красотой, не веря собственным глазам.
Джо поднялся на поросший травой холм и тут понял, куда он попал. Позже, вспоминая об этом, он не мог толком объяснить, почему остановился. У него возникло странное чувство — словно в затылок ему дыхнуло привидение.
Он смотрел на поле смерти.
Это был безлесный склон, который начинался на опушке рощи и доходил до самого дна низины. Странным было то, что на поле, поросшем высокой густой травой, отсутствовала жизнь. Здесь не было птиц, в траве не стрекотали насекомые.