– «Блэк лэйбл»! – Владимир Александрович хотел попросить, чтобы дали еще и орешков, но не решился – могли заметить акцент, а теперь приходилось перестраховываться.
Конечно, алкоголь сейчас был не ко времени, но прийти в бар на Сорок второй и заказать минеральной воды было как-то не слишком естественно.
Ноги гудели. Даже для такого любителя пешеходных экскурсий, как Виноградов, сегодняшняя нагрузка оказалась весьма ощутимой.
Конспирация – дама капризная: чем больше внимания ей уделяешь, тем больше ее претензии. Поэтому майор, прежде чем воспользоваться резервным тайником господина Горенштейна, вдоволь надышался прохладным воздухом мегаполиса. Да и потом, получив у задумчивого негра-лоточника обтянутый сувенирной бумагой сверток, он еще около часа слонялся по залитым светом этажам «Мэйси'з» – легче всего затеряться в толпе посетителей универмага.
– Сорри?
Коротышка-латинос за стойкой повторил вопрос – его интересовало, откуда приехал посетитель.
– Санкт-Петербург, – неизвестно зачем сказал правду Владимир Александрович.
– О йес! Флорида… Далеко. – Разговорчивый бармен высказался в том духе, что в южных штатах погода сейчас не в пример лучше, чем здесь.
Виноградов кивнул. Его не в первый раз поражала географическая ограниченность средних американцев – они и собственную страну представляли плохо, а уж об остальном мире просто знать ничего не желали. Городок с названием Санкт-Петербург действительно существовал на побережье Атлантики, в нескольких сотнях миль отсюда, – и по мнению собеседника, это был другой конец света.
Очевидно, покойный Рэмбо знал, о чем говорил: сытая и стабильная жизнь не способствует прогрессу. Соединенные Штаты могут теперь двигать вперед не разнеженные потомки первых переселенцев, а исключительно новые и новые волны честолюбивой, голодной и злой иммиграции.
…Скучающий парень опять поинтересовался – на этот раз целью приезда.
– Бизнес… – Виноградов взял свой «дринк», оторвал от соседнего стула сумку и перешел в угол бара – подальше от стойки. Здесь было темновато, зато никто не мешал.
Та-ак… Деловые бумаги смотрелись в подарочной упаковке не слишком уместно. Но, во-первых, у людей Китайца просто не оставалось времени на учет всех нюансов, а во-вторых, это уже забота получателя – не мозолить чужие глаза.
Владимир Александрович упрятал цветную бумагу подальше и принял вид человека, у которого срывается важная сделка. Это выглядело вполне натурально – тысячи тысяч мужчин и женщин по всей Америке, невзирая на неурочное время, щелкали в данный момент клавиатурой переносных компьютеров-лаптопов, связывались с партнерами по радиотелефонам и просто выискивали нужные данные в пухлых томах специальной литературы.
Страна занималась бизнесом. Страна делала деньги!
Повсюду – в салонах несущихся над океаном аэробусов, в ожидании официанта или опаздывающей на свидание невесты, просто в дорожной пробке посреди федерального шоссе номер восемь… Население США постоянно, с редкими перерывами на сон и секс, ковало собственное материальное благополучие.
Процесс затягивал, постепенно превращаясь в конечную цель, – поэтому вид склонившегося над бумагами озабоченного джентльмена никого из посетителей бара смутить не мог.
Минут через двадцать потребовалось «добавить» – местные порции виски способны были только раззадорить милицейский желудок. Удалось ограничиться жестом – мол, повтори-ка, парень! Тот понял – и повторил…
А еще через час Виноградов уже бегал, потея и нервничая, по бесчисленным лестницам и эскалаторам колоссального терминала – до отправления рейсового автобуса времени почти не оставалось, а нужный выход куда-то пропал.
Наконец, когда майор окончательно запутался в стрелках, символах и номерах, то ли на третьем, то ли на четвертом «уровне» здания обнаружились заветные стеклянные ворота.
– Мэйвуд?
Седой негр «преклонных годов» в форменной куртке с эмблемой компании сверху вниз посмотрел на опаздывающего пассажира. Сделать это ему было несложно – водитель уже сидел за рулем, закончив проверку билетов. Судя по всему, секундами позже Владимир Александрович смог бы увидеть только удаляющиеся габаритные огни… а следующий рейс отправлялся только около полуночи.
– Мэйвуд, йес? – повторил Виноградов и поставил ногу на нижнюю ступеньку.
Негр подумал чуть-чуть и кивнул.
Владимир Александрович торопливо поднялся в салон, и не успел он дойти до ближайшего свободного места, как с мягким причмокиванием закрылась дверь. Автобус хрипло пророкотал что-то мощным двигателем – и попятился назад, из шеренги толпящихся на эстакаде собратьев.
Можно было глазеть в окно – но почти сразу же начался проложенный под Гудзоном автомобильный туннель. Впечатляя размерами, он мало годился для обозрения: как и большинство великих инженерных сооружений, туннель был сугубо функционален и скучноват…
Зато на другом берегу с автострады открывалась великолепная панорама Нью-Йорка, от верхнего Гарлема до Батарейного парка внизу. Это было изумительно! Позже Виноградов узнал, что сюда, на набережную, местные жители специально привозят гостей – любоваться. Жаль, что на следующей миле дорога свернула на запад… И вдруг замелькали уютно ухоженные городки «одноэтажной Америки». После очередной замысловатой дорожной развязки Владимиру Александровичу даже привиделись золоченые купола православной церквушки – но автобус уже пронесся мимо на принятой в этих краях сумасшедшей скорости, так что майор только понапрасну выворачивал шею.
…Водитель высаживал пассажиров не только на плановых остановках, поэтому и Виноградов покинул автобус немного раньше, чем нужно, – вслед за девушкой в модной косынке-бандане. Не мешало провериться насчет возможного наблюдения, да и вообще… Напротив белело здание Американского легиона – как положено, с орлом и звездно-полосатым флагом. Сориентировавшись по карте, Владимир Александрович бодро зашагал в нужном направлении: прежде всего следовало позаботиться о ночлеге.
Существует старинная милицейская присказка о том, кто и что должен делать. Считается, что все, до старшего лейтенанта включительно, должны уметь работать самостоятельно.
Капитан должен уметь организовать работу.
Майору достаточно знать, где что делается.
Подполковник обязан уметь доложить, где что делается.
Полковнику следует самостоятельно находить место в бумагах, где ему положено расписаться.
Генерал должен уметь самостоятельно расписаться там, где укажут…
Исключением считался лишь прапорщик, который сам себе хозяин, – и это было, в принципе, верно.
Виноградов, имея два просвета и одну звезду на майорских погонах, вынужден был воплощать теорию на практике. От него на данном этапе зависело мало – только получай информацию от оставленного Горенштейном «контакта» и старайся не засветиться.
Выход на связь предполагался только по инициативе Владимира Александровича – никому не следовало знать о его нынешнем местонахождении.
– Хэллоу?
– Это я… Извини, что подвел! – Они уже узнавали друг друга по голосу и, в принципе, могли бы обойтись без паролей. Формальности, однако, следовало соблюсти: – Я вчера подрабатывал в магазине и просто не успел в колледж.
– Ничего, я переписала лекцию… Это не такая уж большая проблема, профессор все понимает.
Сигнальных слов предупреждения об опасности в ответной реплике не было, наоборот – упоминание «профессора» указывало на то, что собеседница одна и может говорить свободно. Поэтому стоило прямо переходить к делу.