– Тем не менее я хочу знать – почему вы мне эту стерву не отдали? Остальное, простите, – сотрясение воздуха.
– Мы не работаем на клиентов! Мы работаем на правосудие – правда, в интересах клиентов. Почувствуйте разницу… Приходится помогать торжеству справедливости на коммерческой основе. Возьмем, например, ваш конкретный случай. Ассоциации банков до зарезу нужно вернуть свои деньги. Ни милиция, ни всемогущая госбезопасность помочь не в состоянии. Вы официально объявляете награду за содействие в установлении местонахождения отъявленной негодяйки, где бы она ни находилась. Более того, отдельная премия предназначается тому лицу или лицам, которые окажут правоохранительным органам содействие в задержании находящейся в розыске обвиняемой. Заметьте – правоохранительным органам! Очень благородная миссия… Мы вызвались помочь. Сумма, указанная в газетах, выглядела внушительно, она вполне могла впечатлить начальника РУВД или частного сыщика-энтузиаста, но для серьезной работы ее явно было недостаточно.
– Насчет денег у нас противоречий и не было! – На финансовом поле гость чувствовал себя куда увереннее, чем в дебрях криминала.
– Ну в таких делах не торгуются! Тем более – с нами, – подал голос ушастый.
– Хм… Тридцать процентов от определенной следствием суммы ущерба. Прилично!
– Да, – с удовольствием констатировал Виноградов. – Причем половина вперед. Вы же сразу согласились? И оплатили?
– Это был риск. Под мою ответственность.
– Ну не совсем под вашу, – показал осведомленность ушастый. – Собиралось правление ассоциации, есть секретный протокол.
– С вами трудно иметь дело!
– Зато приятно. Срок был – месяц? Мы доставили ее еще до конца третьей недели.
– Куда доставили-то? Куда? Плевать я хотел на всех этих ваших следователей, прокуроров… Баба нужна мне! Я платил, а не государство! – Все-таки запасы выдержки у толстяка исчерпались. – Я этой суке матку выверну, лично! Она все счета назовет, каждую заначку до центика… Умолять будет, чтоб только сдохнуть позволили.
– Видите ли… Дальнейшая судьба разнообразных негодяев нашу организацию интересует в наименьшей степени.
– Да, – поддержал старшего коллегу Виноградов. – Наша задача выполнена, а уж с правоохранительными органами разбирайтесь сами.
– Вы представляете, сколько мне теперь будет стоить вытащить эту стерву из следственного изолятора? Нет, конечно, мы и это сделаем, никуда она не денется, – но зачем лишнее платить? Всяким тварям взятки…
– Даже слышать не хочу! – отгородился ладонями ушастый. – Просто не верится, что в милиции еще встречаются факты коррупции.
Толстяк чутко отреагировал на издевку:
– Во-от как? Слышать не хотите… Ладно! – Он сосредоточился и оторвал себя от кресла. Сначала живот, потом уже все остальное. – Счастливо оставаться.
– У вас есть претензии по объему, качеству и срокам выполнения оговоренных ранее услуг? – Виноградов дал возможность гостю сделать шаг в сторону двери и только после этого остановил его вопросом.
Сорокапятилетний доктор права, депутат и президент Банковской ассоциации региона помедлил, потом выдохнул:
– Нет. Формально – нет!
– Когда нам прислать человека за деньгами?
– Оставшуюся сумму гонорара вы получите на следующий день после того, как я смогу побеседовать с вашей бывшей подопечной… в неофициальной обстановке.
– Принимается. – Владимир Александрович не сомневался, что это произойдет в ближайшие дни. – Вне зависимости от результата?
– Как и договаривались.
Не подавая никому руки, толстяк вышел из комнаты. На экранчике монитора возникла его удаляющаяся по лестнице глыба.
– Пусть идет! Все в порядке, – сообщил охране ушастый. Потом отпустил кнопку селектора и, дотянувшись до массивной, под старину, напольной лампы, выключил упрятанный в нее высокочувствительный микрофон: – Запись окончена…
– Хороший, между прочим, мужик! С ним можно иметь дело.
– Ну если прикинуть, как ты себя вел… Считай, что врага себе нажил.
– Нет, – улыбнулся Виноградов. – Такие только силу уважают. И профессиональную компетентность. Вот мы и продемонстрировали – и то и другое.
– Жизнь покажет. – Старший коллега прихватил со столика пачку газет, встал и поманил за собой Владимира Александровича. – Пойдем, потолкуем.
Он повернул ключ во второй, уводящей в глубь здания двери. Собеседники миновали некое подобие конференц-зала с огромным видеоэкраном и дубовыми панелями на стенах: матовые плафоны причудливо размывали очертания дорогой итальянской мебели. За этим помещением находилась еще одна комнатка, и только уж после, набрав цифровой код и приставив к сенсорной пластине подушечку большого пальца, ушастый ввел Виноградова в святая святых фирмы – так называемый «бункер». И хотя находилось это помещение вовсе не под землей и на защиту от ядерного взрыва не проектировалось, выстрелы из гранатомета его стены и дверь выдержали бы запросто. Средствам электронной защиты от любых форм «несанкционированного проникновения или снятия информации», составлявшим основную начинку «бункера», могла бы позавидовать любая посольская резидентура.
Оба молчали, пока, замыкая специально оборудованное пространство, не встала на место тяжелая дверь – без скрипа, но с мягким причмокиванием герметических прокладок.
Хозяин привычно пробежался по клавиатуре – пальцы его давным-давно уже сами запомнили, какую и когда нажать кнопку, чтобы больше не беспокоиться о конфиденциальности разговора.
– Присаживайся.
Освещение в бункере было яркое – как раз настолько, чтобы не раздражать зрение. Столик, три кресла из легкого пластика, встроенный блок индивидуальных сейфов. Зачем-то – пепельница и пластиковые стаканчики, хотя ни курить, ни похмеляться здесь никому отродясь не приходило в голову.
– У вас ко мне претензии, командир? – не выдержал затянувшейся паузы Виноградов.
– Если бы у меня были к тебе претензии… – веско наморщил лоб собеседник, – ты сейчас кормил бы собой насекомых. Где-нибудь в лесу, на Карельском перешейке. Они любят мясо с душком.
Тон соответствовал перспективе, поэтому Владимиру Александровичу осталось только непроизвольно сглотнуть слюну.
Ушастый продолжил – несколько мягче, с удовлетворением человека, добившегося желаемого эффекта:
– Просто пришла, видимо, пора побеседовать. Поразмыслить вдвоем, подвести итога… Не возражаешь?
– Что вы! Опыт – это, наверное, самое ценное из того, что за деньги не купишь. – Виноградов почти не лукавил.
– Чужой опыт, – отмахнулся старший, – ни хрена не стоит! Если он сам по себе. Редко кто способен пропустить его через собственные мозги, печенку, ребра… Иначе человечество не крутилось бы тысячелетиями на одном месте!
«Очевидно, – подумал Владимир Александрович, – страсть к философским обобщениям – категория возрастная. Каждого, кто дожил до седин и геморроя, вечно тянет поделиться с окружающими секретом, как он этого добился».
Вслух, однако, пришлось почтительно заверить:
– Я постараюсь сделать выводы.
– А куда ты денешься…
Работать с ушастым было чертовски интересно и поучительно, но приятным этот процесс назвать не решились бы даже самые ярко выраженные подхалимы. Впрочем, таких в команде не держали.
– Итак! – Старший по званию, возрасту и положению вдруг сменил тон. Взялся было за одну из брошенных им на столик газет, но передумал. – Нет, об этом позже…
Покосившись на свой сейф, он решил обойтись без записей:
– Сколько вы уже с нами?
– Второй год.
– С декабря! – уточнил собеседник. – Довольны?
Переход на «вы» мог означать что угодно. Виноградов все никак не мог найти удобную позу, раздумывая, можно ли закинуть ногу на ногу. В конце концов он ограничился тем, что сдвинулся несколько назад, расположив руки вдоль подлокотников.
– Да. Меня устраивает то, чем я занимаюсь.